Александр. У меня тоже нет сил. Кто-то не делает ничего, а я устал делать всё. Я вот только у вас тут отдыхал. Должен вам сказать, что вы делаете такой… массаж головы, что из неё совершенно всё вылетает!

Мадмуазель. Ах, хотите, прямо сейчас вам ещё раз сделаю?

Александр. Мне очень неловко в этом признаваться, но… Вообще – да, хочу… мне даже кажется, у меня волосы перестали выпадать.

Опускает голову ей на колени. Мадмуазель Жорж делает массаж головы.

Александр. Как мне грустно, что вы завтра уезжаете! Мне будет вас не хватать. Куда ещё я могу прийти, точно зная, что меня там всегда ждут? Я хочу вам что-то подарить на память. Что вы хотите? Дом? Бриллианты? Квартиру в Париже?

Мадмуазель. Спасибо, но мне достаточно всего подарили другие поклонники. Можно мне оставить ваш плащ?

Александр. Плащ?

Мадмуазель. Да, тот, в который вы меня завернули в саду. В Царском селе, помните? Ваш плащ.

Александр. И всё? Я предлагаю вам деньги и драгоценности, а вы хотите мой плащ?

Мадмуазель (с улыбкой). Я бы хотела увезти в Париж вас, но это невозможно… Поэтому я хочу хотя бы ваш плащ. Я хочу что-то, что будет напоминать мне о вас. Ведь вы – император, вы дороже всех драгоценностей и денег мира!

Александр (расстроганно). Знаете, я вас очень полюбил. Я не планировал это, когда вёз вас в Россию, а теперь мне не хочется вас отпускать. Вы умудрились стать мне любовницей, другом и маленьким посредником в политических делах. Как я буду без вас и без кроликов? Вы никак не можете остаться? Я готов поселить вас во дворце на месте Марии Антоновны. Она обленилась вконец… к сожалению, это всё, что я могу вам предложить. Я не имею возможности на вас жениться… Потому что вы актриса, француженка и имеете репутацию содержанки. Такая в нашей семье уже есть. Это девушка моего брата.

Мадмуазель (целуя его). Кролики могут остаться, а я нет… У меня впереди ещё долгая и яркая жизнь.

Александр (помолчав). И если вы однажды будете на гастролях… вдруг… на острове Святой Елены…

Мадмуазель. Я передам Боне от вас поцелуй.

Александр (тихо). Как вы думаете, это я виноват в том, что он там?

Мадмуазель. Вы? Конечно, нет! В этом виноват сам Боня.

Александр. Спасибо… спасибо вам за всё…

Снимает маску.

Мадмуазель (удивлённо). Вы плачете?

Александр. Нет. А знаете, я теперь научился плакать под себя… в смысле, слезами внутрь. Я долго тренировался, и теперь у меня получается. Так что теперь никто не знает, когда я пла́чу, кроме меня.

Мадмуазель. Но вы грустный!

Александр (грустно). Вот только вы это и заметили…

Мадмуазель. Не грустите. У вас всё будет хорошо!

Александр. Мне кажется, всё хорошее в моей жизни уже было. Но когда оно было, я не знал… что это хорошо. Странно. Но сейчас я знаю ещё меньше, чем знал в двадцать лет. С каждым днём я знаю всё меньше. Может быть, я достиг своего расцвета и теперь начал расти в обратную сторону?

Мадмуазель. Вы не будете против, если я стану рассказывать нашу историю своим потомкам?

Александр. Конечно, я не против. Обо мне и так рассказывают столько историй… (С улыбкой.) Ваша, по крайней мере, будет хорошей. Пусть в неё и мало кто поверит.

Перекрутка.

Раннее утро. Мадмуазель Жорж с младенцем и клетками с кроликами садится в карету. Прощается с Александром.

Александр (целует мадмуазель). Прощайте, дорогой друг… (Целует кролика.) И вы прощайте, маленькие пушистые друзья… мне будет вас не хватать.

Мадмуазель. Вы можете завести себе других кроликов.

Александр. Нет. Время кроликов прошло. Постойте! (Удерживает её за руку.) Я хотел задать вам ещё один вопрос. Я всё хотел… и всё забывал его задать.

Мадмуазель. Задавайте!

Александр. А как вас зовут?

Мадмуазель (с улыбкой). Жозефина.

Садится в карету. Уезжает. Александр провожает карету грустным взглядом.