Все нижние ступени пирамиды были заняты головорезами. Здесь уже умирали и люди, и демоны. Аларик почувствовал, что кто-то бежит рядом с ним. Это был Гирф, его размалеванное лицо ухмылялось. Он наслаждался всем этим. Здесь он был на своем месте.

— Я своего не упущу, везунчик! — прокричал он.

Аларик не ответил. Он запрыгнул на нижнюю ступень пирамиды. Она была в рост обычного человека, но Аларик взлетел на нее одним прыжком.

Толпа возликовала. Аларик Покинутый должен умереть, и тогда будет выиграно множество пари. Аларик приготовился разочаровать их.

Келедрос проскользнул сквозь стену из клинков в главный коридор тюремного блока. Тюрьма представляла собой очень сложный комплекс, пыточное приспособление, из которого ее сделали, было воистину дьявольским изобретением со множеством клинков. В несомненности его предназначения было нечто достойное восхищения. Оно было порождением любви к боли, творением какого-то древнего истязателя титанов, вложившего в эту вещь весь свой гений.

Келедрос рискнул наскоро оглядеться. Камеры, подвешенные к клинкам, торчащим из высоких стен, сплетение кранов и мостиков над головой — все это в целом казалось неким механизмом для переработки его обитателей, чем, в сущности, оно и было на самом деле.

Эльдар, крадучись, пересек стальной каньон блока камер, прячась в паутине теней, раскинутой повсюду. Тюремных охранников обнаружить было легко; на их обезображенных лицах горели глаза, поскольку сами они были лишь пустыми оболочками из костей и плоти, в которых обитали повелевающие ими демоны.

Келедрос не обращал на них внимания. Убивать их означало терять время, которого у него не было. Он прокрался прямо под ногами у одного из них, стоящего на страже на верхнем мостике. Ни демон, ни человек, запертый где-то здесь, и не подозревали о присутствии Келедроса. Казалось, эльдар мог просто исчезать из этой реальности и, словно призрак, оказываться вне восприятия всякого, кто не должен был его видеть.

За блоком камер находились пыточные залы. Самым худшим в них был запах. Казалось, воздух сгустился от этой вони. Еще там были сами орудия, сложные механизмы, подвешенные на стенах, всевозможные ножи и фиксаторы. Тиски для пальцев и раскаленная кочерга были слишком грубыми инструментами для пыточных мастеров Кхорна. Лорды присылали жертв со всей Дракаази сюда, где точные машины узкой полоской по спирали сдирали с тех кожу, пока они не умирали. Человека можно было почти полностью препарировать здесь, и при этом он оставался живым и в сознании. Некоторых из рабов арены, смутьянов и потенциальных беглецов, ожидала именно эта участь.

Посреди комнаты находилась большая плита, со всех сторон увешанная разными креплениями. Перед ней, спиной к вошедшему Келедросу, стоял Круулскан. Человек, в чье тело он вселился, был великаном, под стать массивной грудной клетке были могучие бицепсы и шея, похожая на таран, состоящий из мышц. На его лысой голове виднелись следы ожогов от пламени, которое выплеснулось из глазниц, высветив силуэт его туши, при появлении Келедроса. Он занимался чисткой ножей, щипцов и других странных приспособлений, разложенных перед ним на плите.

— Кто ты? — проскрежетал Круулскан.

Келедрос застыл и совершенно слился с темнотой, мечтая, чтобы тени сгустились вокруг него.

— Ты ловкач, раз сумел пробраться так далеко, в самое сердце тюрьмы. Демон? Нет, у тебя не тот запах. Ассасин! Ха! Я прожил целую вечность в варпе и сто лет во плоти. Ты не первый, кто пришел убить меня.

Круулскан повернулся к Келедросу. Огненные круги на его поросячьем лице обшарили комнату, но не смогли сосредоточиться на Келедросе. Темнота помогла. Еще больше помогли волны боли и мук. У пыточной камеры была такая история страданий, что Келедрос мог завернуться в нее, будто в саван.

Круулскан взял боевой трезубец и медленно вышел на середину комнаты.

— Я могу видеть то, чего не видит ни один человек, — прорычал он. — Ты от меня не скроешься. В этой голове сидит демон, голодный и жадный. И он хочет крови! Он не получал ее так долго, лишь подлизывал выжимки из рабов. Ты — другое дело. Ты вкусный. Чужаки всегда вкусные. Да, я чую пустоту в тебе. Ты очень далеко от дома, пучеглазик.

Келедрос беззвучно скользнул по комнате, петляя среди теней и отсветов огня в глазах Круулскана.

— Я знаю, — сказал Круулскан, — ты сделан из тени.

Келедрос выскользнул из тьмы и вскочил на плиту за спиной у Круулскана. Великан мгновенно развернулся и вскинул трезубец, готовый вонзить его в голову эльдара.

Келедрос метнул в Круулскана нож, отвратительную кривую штуку в виде миниатюрного серпа. Нож вонзился великану в глаз, и оттуда плеснуло пламя, словно кровь из артерии. Круулскан с ревом отшатнулся.

Келедрос схватил стальной штырь и бросил вслед за серпом, тот вошел в мякоть плеча существа. Другой пронзил запястье одержимого и повредил нервы, управляющие этой рукой, заставив гиганта выронить трезубец. Четвертый воткнулся ему в горло.

Здоровой рукой Круулскан выдернул из глаза серп. Половина того, что еще оставалось от его лица, исчезла, поглощенная пламенем, и внутри его обуглившегося черепа Келедрос смог различить в огне нечестивые черты демона.

Пригнув голову, Круулскан ринулся в атаку, чтобы сбить Келедроса на пол и растоптать. Келедрос подпрыгнул, перескочив через голову великана с такой легкостью, словно умел летать. Круулскан врезался в плиту, разбрасывая пыточные инструменты, а Келедрос приземлился у него за спиной. Круулскан развернулся, набрал полную грудь воздуха и плюнул в Келедроса горящей желчью. Эльдар снова подпрыгнул, на этот раз заскочив на одну из пыточных машин, висящую на стене. Он осторожно балансировал между ножами и иглами, а жидкий огонь растекся по полу под ним.

Круулскан ухватился за плиту здоровой рукой и вырвал ее с корнем. Он крутнулся на месте, словно метатель молота, и швырнул плитой в Келедроса. Эльдар отпрыгнул вбок, и стальная плита врезалась в стену, круша пыточную машину. Пол все еще горел, Келедрос изогнулся в прыжке и коснулся рукой ржавого металлического потолка, и его многосуставчатые пальцы тут же накрепко уцепились за него. Круулскан по инерции качнулся вперед и оказался прямо под висящим на потолке Келедросом.

Свободной рукой Келедрос выхватил из ножен черный кинжал. Он был рад, что Аларик дал ему эту штуку. Понятно, что старомодным куском стали не убьешь одержимого Круулскана, но при помощи яда — возможно. Келедрос упал с потолка прямо на спину Круулскану. Он вонзил кинжал великану между ребер и почувствовал, как клинок пронзает тугую мышцу сердца. Круулскан взревел и закрутился, пытаясь сбросить чужака. Келедрос спрыгнул и развернулся в полете, приземлившись перед одержимым, и ударил великана ногой в огромное брюхо, одновременно всадив меч ему в грудь.

Сердце Круулскана было пробито с обеих сторон. Зеленое пламя стекало из его разорванного рта и било фонтаном из раны, нанесенной кинжалом. Келедрос хорошенько провернул клинок, и пламя забило еще сильнее. Эльдар отскочил, и человеческое тело одержимого начало распадаться на части. Кинжал оставался в теле существа, вокруг него полыхал огонь.