— Наркоманы! Одни наркоманы обдолбанные вокруг! Сталина на вас нету!

— Ленин — гриб, — заговорщически подмигнул Игорек бабке. — Сталин — бабочка. И все мы снимся мудрецу на вершине горы.

Бабка сплюнула и перекрестилась.

* * * * *

— Странно, что ты в теме «Ленин — это гриб», — задумалась я. — Это очень старый прикол. Ты вообще его не должен знать.

— Не одна ты загоны молодых Курехина и Шолохова смотрела.

— Ты слишком юн для этой темы.

— Как знать? — пожал плечами Игорёк и с упоением принялся цитировать: «… грибы в процессе того, как они были потребляемы этими людьми, вытесняли в этих людях их личность, и люди становились грибами. То есть я просто-напросто хочу сказать, что Ленин был грибом. Грибом, более того, он был не только грибом, он был еще, помимо всего, радиоволной. Понимаете?»

Бабка ехидно произнесла:

— Мила-а-а-ай… по тебе психиатричка плачет, ты в курсе? У тебя горе от ума. Прокапался бы, честное слово.

— Так я знаю, бабуль, что плачет. Мне неоднократно говорили, что я психопат и шизик. Так что не бесите меня. Я буйный. Вот моя жена подтвердит.

Бабка сочувственно посмотрела на меня, явно решив, что Игорь — психбольной, доведший до ручки своего опекуншу. Ну в каком-то смысле так и было.

* * * * *

Мы сидели на лавочке около больницы. Игорь что-то щебетал, но я слушала его вполуха, размышляя над словами Ильи. Странностей у моего сожителя и правда много. Спросить, не спросить о главном?

— Кстати, — неожиданно серьезно произнес Игорек. — Я же так и не извинился за то, что так тебя покромсал. Прости. Я увлекся.

— Понимаю.

— Спасибо, что вообще заяву не накатала. А могла бы. Я же всё понимаю. Со стороны это выглядит именно как акт насилия. Во-о-от… Но пойми, в какой-то степени это было оправданно. Хотя… нет, конечно, это меня не оправдывает, я мог бы вообще-то сначала спросить… просто поддался эмоциям. И вот мы опять подходим к нашему непростому разговору о том, что произошло.

Игорь неожиданно хищно облизнулся.

— Это было потрясающе, — признался он. — Я настолько восхищен, что ты даже представить себе не можешь. И я хочу повторить. И ещё, и ещё…

— Я не хочу, — спокойно заметила я.

— Я понимаю, тебе пришлось непросто, — удручённо согласился Игорь. — И подлечиться сначала надо.

— Вот именно. У меня шок. Я даже не думала, что когда-нибудь… Короче, не хочу.

— А чего ты хочешь?

В моем животе отчетливо забурчало. Игорь тихонько рассмеялся. По-доброму. Понимающе так.

— Ладно, я понял. Моя Баттерфляй проголодалась, поскольку не ела с утра. Одними цветами сыт не будешь.

— Вот именно, — пробурчала я.

— Ладно, я сейчас тебе пирожков каких-нибудь принесу, а потом ты нормально покушаешь дома. Договорились?

— Хорошо, — вздохнула я, поправляя рюкзак.

— Смотри, не упорхни со скамейки, моя славная бабочка, — нежно произнес Игорь. — Сейчас несезон. Одной летать опасно.

Сделав пару шагов, Игорёк снова нежно улыбнулся и почему-то покраснел.

— Ты всегда меня понимала и принимала таким, какой я есть. Со всеми моими маленькими странностями. Несмотря ни на что, — прошептал он. — Знаешь, я так много хочу тебе рассказать… Это… наверное, надо было сделать намного раньше, но, я думаю, ты поймёшь, почему я молчал. Я… боялся… Есть один очень важный факт, о котором я умолчал, прости, и я просто обязан о нем рассказать. Уверен, у тебя будет шок. Но потом… Ладно, не важно. Потом, всё потом… Не скучай, моя Баттерфляй.

Игорь бодро побежал в направлении продуктового магазина. От нечего делать я полезла в телефон привычно скроллить новости. Увидев небольшую заметку на местном портале, я замерла, точно громом пораженная. Несмотря на малый размер текста, я не смогла целиком его прочитать, выцепляла только ключевые фразы. Пальцы дрожали и тряслись, словно у меня началась болезнь Паркинсона:

«Подмосковный маньяк по кличке Паук снова объявился в окрестностях… Оперативники сообщают… Новая жертва была найдена в парке… Располосованное горло… Многочисленные травмы на теле указывают на… Жертва подверглась сексуальному насилию… Красные веревки как отличительный признак… Татуировка бабочки на пояснице… Снова бумажные красные и белые бабочки оставлены около тела жертвы…»

Я запаниковала. Что-то подозрительно знакомая картина. А вдруг Илья прав?

Потом я вспомнила: однажды Игорек, когда запугивал меня, упоминал, мол, я лучше, чем все другие его игрушки, потому что совершенно его не боюсь и хорошо понимаю. Тогда я посчитала, что это такая словесная игра и что никаких других игрушек, разумеется, нет. А вот теперь мне это совершенно не казалось игрой.

«А ведь психопаты и маньяки очень любят бабочек, — вдруг вспомнила я. — Я об этом читала. Сам процесс превращения сначала уродливой гусеницы в обездвиженную куколку, а потом из неживой, на первый взгляд, куколки в красивую бабочку — это же…»

Бл….а-а-а-а-адь!!! А он же меня называет именно бабочкой! Бабочкой, понимаете? Главное, до того, как мы сделали татуировки, всё время упорно величал меня кициком и кисой, но после этого знаменательного события моё прозвище резко поменялось… Да и фиолетовый цвет любят шизофреники. По крайней мере, бытует такое мнение. Я прямо видела наяву строчки из статьи, которую читала относительно недавно: «Фиолетовый — это смесь красного и синего, а значит, вы постоянно пытаетесь сбалансировать эти два аспекта вашей личности. Это уже намёк, что у человека может быть пограничное или биполярное расстройство личности. Основная проблема в том, что «я» человека расщепляется на две противоположные разновидности: эго и альтер-эго».

А наши бабочки именно фиолетовые… А не значит ли это, что он внес меня в свою коллекцию «бабочек», чтобы потом…

Я лихорадочно размышляла. Размышляла и глядела вокруг. Игорь должен был вот-вот подойти. Но убежать я и впрямь никуда не могла.

То-то радость для садиста и маньяка! Обездвиженная Руслана в гипсе как куколка бабочки. Вот тебе и аналогия подъехала. Если пока я был активная и подвижная, Игорь позволял себе дичь типа тайного бритья и окраски, то что же будет теперь? Ненавистную ему одежду всю повыкидывал. Друзей разогнал. Даже моющее средство сменил. Кто его знает, что ему в голову придет теперь? Как именно он захочет меня «улучшить»? «Попку» «бабочке» отрежет, чтобы «пиявок» не привлекать? Или что? Крылья пришьет? С его больной фантазией вообще ничему не удивлюсь!

Ко входу травмпункта подъехало такси. Водитель, крепкий светловолосый мужик, принялся громко бибикать, приглашая своего неизвестного заказчика. И я решилась.

— Эй, братюня! — позвала я водителя. — Помоги загрузиться.

— Ты заказывала машину?

— Не…

— Тогда сорян, — сплюнул в окно водитель.

— Братюнь, я двойную цену оплачу.

— Иди