«Обучение свадебным пляскам, предварительный взнос – двадцать медяков»

«Кую мечи, недорого»

«Жреческий квартал ищет 25 молодых людей для ежегодной старинной потехи»

«Лучшее в мире предложение: удобный караван до столицы, в Ти и обратно – всего за сорок дехин»

Почему до столицы и обратно? Мы же в столице!.. Ах, да. Столицу всегда упоминают первой перед другими городами, даже если нет названий городов. Или это Марисхе, крупный город Исха на северо-востоке? Где тогда находится Ти? А, на полпути.

Им бы что-нибудь получше караванов и кораблей… Давно пора вводить какой-нибудь транспорт с хитрым двигателем, при таких-то прекрасных дорогах… Говорят, тут незадолго до его прибытия хотели провести архаическую рельсовую железную дорогу, но что-то не додумались до того, как устроен паровоз. А ящерицы плохо тянули. Хотя… Что это я, все же теперь проверяется на благонадежность. А то, что не одобрено Священным величеством, вообще никто строить не будет. Попробуй тут, стань изобретателем ротомобиля.

Объявлений было на редкость мало.

Таскат задумался, вертя листок в руках. Может быть, так ничего и не найдешь. Но должен же быть хоть какой-то путь!

Под полой его калли прятался деревянный футляр. Он прочел его содержимое почти до конца.

Сегодня был день, который в здешнем календаре отводили под почести, отдаваемые мертвым. Как всегда, приглашение застало его врасплох. Он подумал, что это провокация, но дело решилось просто: дальний родственник Хэнло Арады открыл свой новый склеп и пригласил кучу народа на открытие его дверей.

Неужели он отказал бы родственнику госпожи Арады?..

Открытие прошло с огромной помпой, четыреста человек гостей, чинно прогуливавшихся по дорожкам кладбищенского парка, обносили ритуальной едой, рассыпчатой кашей с мясом, пахнущей вяленой ящерицей так, что Таскат еле-еле проглотил кусочек. Хозяин дома, как и положено, едва замечал его. Зато в курительной комнате, куда он зашел после визита в погребальную камеру, было многолюдно, шумно и дымно. Половина людей, кочевавших по приемам и знатным домам, вертелась тут. Значит, это было место рыбное, и по-прежнему можно было задавать вопросы и получать ответы.

– Не окажете ли мне услугу? – поинтересовался он, найдя нужного человека.

– Смотря какую…

– Мне нужен высокородный Ольмитт.

– Хэнрох Ольмитт? – оживился сплетник. – Кто же не знает. Его здесь нет. Он живет в низкой башне, в Осеннем квартале. Зачем он вам?

Таскат нахмурился.

– Он мне должен. Два года уже прошло, и я хочу поинтересоваться, как у него дела.

– Ах, должен… Оставьте это дело, уважаемый. Сейчас он практически нищий. Отчего вы так долго ждали? Два года назад, как вы помните, все было совершенно иначе.

Посланник успокоил собеседника, сказал, что не собирается ронять свое достоинство, преследуя нищих, бросил еще пару фраз и исчез в толпе.

Два дня спустя Таскат сидел за столом, сосредоточенно внимая настырному чиновнику и пытаясь не зевать, и раздумывал о том, во что бы такое поиграть дома перед сном, чтобы мысли вошли в новое русло.

Советник по военным делам был ужасен. Он был ужасен не потому, что возвышался на голову над любым собеседником. Он был нетрезв, нес чепуху, под большим секретом расписывая свои подвиги на сердечном фронте, и, кажется, пытался понравиться. У этих «истинных людей» тут в ходу откровенность, но не искренность – подумал Таскат и опять загрустил.

Беда была даже не в том, что играть было не с кем. Было не во что играть.

Игры-на-жизнь, которые были здесь в большом ходу, не привлекали Таската. Тот, кто выигрывал, считал другого обязанным выполнить его просьбу – или просил его расстаться с жизнью. Посланника никто не назвал бы трусом – но на этот счет существовало хорошее правило. Нельзя было рисковать жизнью, принадлежащей не тебе. Его жизнью на данный момент, как твердо знали аар, владела Корпорация.

А эти здешние фишки в три ряда на желтой доске напоминали го, которое он терпеть не мог даже дома. Карты тут никто не изобретал, «грозовые облака» требовали трех или более партнеров, а вот если бы были шахматы… Впрочем, кажется, подходящий час настал.

– Шахматы… – вслух мечтательно произнес Таскат.

– Простите, что вы сказали? – вскинулся собеседник. Невнимание могло обойтись дорого.

– Простите… – попытался вывернуться Таскат, понимая, что оскорбленное самолюбие – повод для козней. – Вы описали сейчас несколько прекрасных стратегий достижения высокого поста. И сейчас ваша изощренная логика, доказывающая необходимость права сильного, напоминает мне одну хорошую игру моей родины, которую я очень люблю.

– Вот как? И какая же это игра?

– Я чрезвычайно рад, что вам интересно! – бурно обрадовался Таскат. – Хотите, сыграем?

И вынул из поясной сумки небольшую доску, сделанную на досуге.

Недавно он ездил на военный завод вместе с этим огромным человеком и напрашивался посмотреть, как делают механизмы для ружей. Ему отказали, что было, на взгляд хэлианца, очень странно. Ведь каждый фабрикант, будь он даже и военный, так или иначе старается впечатлить клиента, проведя его по подходящему цеху и объяснив некоторые тонкости дела. Может быть, теперь – не каждый? Варта удостоился такой чести, а он – уже нет.

Кто же должен запирать в светящемся шарике несколько хитрых деталей? Маги-ученики? И как их заставляют? Может быть, они работают за идею? Или там работает какой-нибудь один маг, у которого прохудился чердак от нейдара? Или у них просто склад таких устройств, сделанных про запас? Тогда на сколько лет хватит этого оружия? Никакие детали не вечны, знаете ли…

Таскат задумался, что в этой стране идет своим чередом, а что вызовет взрыв. Если бы в его земле произошел какой-нибудь случай, сопоставимый со здешним массовым… да, исчезновением… людей, обладающих особыми способностями, то все, кому не лень, осадили бы высотки администраций с настоятельными просьбами усмирить и поймать убийц. Был бы скандал, шипение, громкие заявления в выпусках новостей, уличные беспорядки. Не исключено, что полезли бы в окна, а то и по стенам, кто помоложе… Но здесь есть полубезумная регулярная армия, солдаты, императорская немногочисленная гвардия, городская охрана… И все они служат не делу, а господину. И не одному господину.

Да. Официально – войны нет, а армия, и не одна – есть. Может, эти малопонятные дела на границах и есть «скрытая война»? Сейчас еще какие-то беспорядки начались, но империя пытается поддержать реноме… Перед кем? Перед другой стороной неба, что ли? Плевать им на другую сторону.

Советник опять задал ему какой-то вопрос, и Таскат не стал отвечать, а надел почтительное выражение лица и спросил сам.

– Слушайте, уважаемый… Если мы, по вашему утверждению, стайно-иерархические существа, любящие силу и не любящие слабость, если это заложено в самой нашей природе – то почему нам от этого так плохо?