— Почему же мы не видели этих кочевников, друг Алнак? — спросил Элрик.

— Они избегают Кварцхасаата. Для них этот город и его народ — подобие Ада. Некоторые даже считают, что в Кварцхасаат отправляются души умерших. Этот город олицетворяет собой все, чего они боятся, все, что не согласуется с их ценностями.

— Мне бы хотелось встретиться с этими кочевниками.— Элрик позволил себе улыбнуться.

Он пока еще не принимал эликсира, но его тело уже жаждало этого снадобья. Обычно он мог значительно дольше продержаться на энергии, которую получал от меча. Это было лишним свидетельством того, что эликсир, как объяснил Манаг Исс, ненадолго физически укрепляя его, пожирает его жизненные силы. Элрик начал подозревать, что он подкармливает не только свою энергию — он подкармливает и сам эликсир. Это снадобье в его глазах превратилось в некое разумное существо наподобие его меча. Но Черный Меч никогда не вызывал у Элрика ощущения, что он подвергается нападению. Он старался гнать от себя такие мысли.

— Я уже чувствую некоторое родство с ними,— добавил он.

— У тебя, принц Элрик, есть все основания, чтобы понравиться им! — Алнак рассмеялся.— Конечно же, древний враг властителей Кварцхасаата должен вызывать у них симпатию. У меня есть знакомые в их кланах. Позволь мне представить тебя, когда будет удобно.

— Охотно,— сказал Элрик.— Хотя тебе еще нужно объяснить мне, как ты узнал меня.

Алнак кивнул и словно забыл об этом вопросе.

— Это нетрудно, но в то же время чрезвычайно сложно, если ты не знаком с основами устройства мультивселенной. Я уже говорил тебе, что я похититель снов. Я знаю больше, чем многие, потому что знаком с уймой снов. Скажем так: я узнал о тебе во сне, и моя судьба — время от времени становиться твоим спутником, хотя и ненадолго в этом обличье.

— Во сне? Ты мне еще должен объяснить, что делает похититель снов.

— Похищает сны, что же еще. Два раза в год мы несем похищенное на продажу в определенное место, как и кочевники.

— Вы продаете сны? — Голос Элрика звучал недоверчиво.

Алнак наслаждался удивлением Элрика.

— На рынке есть люди, готовые платить за сны определенного рода. А те в свою очередь продают сны несчастным, которые либо не видят снов вообще, либо видят такие банальные сны, что желают чего-нибудь поострее.

Элрик потряс головой.

— Ты явно говоришь иносказаниями.

— Нет, принц Элрик, я говорю правду.— Он вытащил у себя из-за пояса жезл, заканчивавшийся странным крючком. Этот жезл напомнил Элрику пастушью палку, хотя и был короче — Это можно получить, только когда освоишь основы мастерства похитителя снов. Я не лучший в моей профессии и никогда таким не стану, но в этом мире сейчас лучше меня не найдешь. По причинам, которые тебе, несомненно, станут понятны, здесь мало таких, как я, и наше искусство признают только кочевники и народ Элвера. Мы известны всего лишь немногим мудрецам в Молодых королевствах.

— Почему же вы не действуете там?

— Нас об этом не просят. Ты когда-нибудь слышал, чтобы в Молодых королевствах кто-нибудь искал услуг похитителя снов?

— Никогда. А почему так?

— Возможно, потому, что на западе и на юге велико влияние Хаоса. Там самые жуткие ночные кошмары легко воплощаются в жизнь.

— Ты боишься Хаоса?

— Разве есть такое разумное существо, которое не боится его? Я боюсь снов тех, кто служит ему.— Алнак Креб повернул голову в сторону пустыни.— Обитатели Элвера и того, что ты называешь Неведомым Востоком, по преимуществу люди простые, влияние Мелнибонэ там никогда не было сильным. Как и во Вздыхающей пустыне.

— Значит, ты боишься моего народа?

— Я боюсь всех, кто посвящает себя Хаосу, кто заключает союзы с самыми мощными из потусторонних сил, с сильнейшими Герцогами Хаоса, с Повелителями Мечей! Я считаю, что такие сделки противоестественны и неразумны. Я противостою Хаосу.

— Ты служишь Закону?

— Я служу себе. Я служу, мне кажется, Равновесию. Я считаю, что человек может жить, давать жить другим и наслаждаться разнообразием мира.

— Такой философии можно только позавидовать, господин Алнак. Я сам ее сторонник, хотя ты, возможно, и не поверишь мне.

— Нет, я тебе верю, принц Элрик. Я — одна из сторон многогранного мира Снов, и ты встречаешься в некоторых из них. А сны в других царствах — это реальность. И наоборот.— Похититель снов посмотрел на альбиноса дружеским взглядом.— Наверно, тому, кто властвовал на протяжении тысячелетий, трудно отказываться от власти.

— Ты меня неплохо понимаешь, господин похититель снов.

— Ну, мое понимание в таких вопросах носит лишь самый общий характер,— Алнак Креб пожал плечами, словно бы говоря, что никакими выдающимися достоинствами не обладает.

— Я много времени провел, размышляя о сути справедливости, я посещал земли, где она, говорят, существует, я пытался понять, как наилучшим образом добиться ее, как ее можно использовать, чтобы весь мир оказался в выигрыше. Ты что-нибудь знаешь о Танелорне, Алнак Креб? Говорят, там царит справедливость. Говорят, что именно там имеют наибольшее влияние Серые Владыки, которые поддерживают равновесие в мире.

— Танелорн существует,— тихо сказал похититель снов.— И у него много разных имен. Но, боюсь, в некоторых мирах это покалишь представление о некоем совершенстве. Именно такие представления и дают нам надежду, питают наше желание воплотить сны в реальность. Иногда мы добиваемся успеха.

— Так справедливость существует?

— Да, существует. Это не некая абстракция. Ради ее достижения необходимо работать. Я думаю, принц Элрик, справедливость — это твой демон больше, чем любой из Владык Хаоса. Ты выбрал жестокий и тяжелый путь,— Он улыбнулся, глядя вперед на длинную красную полосу, протянувшуюся до горизонта.— Более жестокий, чем Красная дорога до оазиса Серебряного Цветка.

— Твои слова не вселяют энтузиазма, господин Алнак.

— Ты сам должен знать, что в мире есть драгоценная маленькая справедливость, за которую не нужно жестоко сражаться, ее не нужно с трудом завоевывать и удерживать. Наша смертная природа такова, что мы склонны перекладывать эту ответственность на других. Но некоторые несчастные существа вроде тебя пытаются отказаться от власти и в то же время взять на себя как можно больше ответственности. Некоторые сказали бы, что твои действия достойны восхищения, что они выковывают характер, придают смысл существованию, что они стремятся к более высокой форме здравомыслия...

— Да, но другие сказали бы, что это чистейшая форма безумия, которая противоречит естественным устремлениям. Я не знаю, чего ищу, господин похититель снов, но я знаю, мне хотелось бы жить в мире, где сильный не паразитирует на слабом, как какие-нибудь лишенные разума насекомые, где смертные существа могут полностью реализовать себя, где все живут в здравии и достоинстве и не становятся жертвами тех немногих, кто сильнее...