Микаса, я собираюсь войти, так что не могла бы ты убрать язык?— Не думаю, что он сильно помешает — заупрямилась она, но отодвинулась, принявшись атаковать клитор сталкера кисточкой, доводя ту до исступления.Клитор Томоко стал очень твердым и чувствительным от манипуляций Микасы с кистью, где она только нахваталась таких трюков? Соки любви текли из нее и так без остановки, но сейчас словно кран открыли. Томоко все так же тяжело и прерывисто дышала, теперь к ее дыханию прибавились приглушенные стоны. Не удержавшись, я схватил ее за сиськи, стоя позади подвешенной на веревках к потолку сталкерши. Мои пальцы быстро нашли пару набухших сосков расположенных по центру розовых гладких и скользких ореол. Из-за этих манипуляция и атак с разных сторон, Томоко смотрит на Микасу сердито, будто обвиняя, что та впустую дразнит ее.— Охн… стой, если ты продолжишь, я… ах!…Простонала она, когда я вошел в нее, Томоко дернулась и попыталась повернуть голову ко мне, ее глаза были влажными от слез, а кожа на лице приобрела приятный розовый оттенок, словно лепестки сакуры. ЕЕ тело действительно хорошо, я чувствую теплоту и мягкость внутри нее, и мои пальцы приятно пружинят об эти огромные груди 4-го размера. Это довольно свежее сочетание мягкость и упругости, такое возникает только когда ласкаешь груди, к которым ранее не прикасался. Словно открываешь нечто новое и незнакомое тебе ранее.— Эй, я так и ревновать могу начать! — ревниво с обидой в голосе пожурила меня Микаса, припав к киске Томоко губами, ее язык касался не только половых губ этой злодейки, но то и дело она проводила влажным языком по моему члену, пока тот входил во влагалище сталкера.Томоко повернула голову ко мне, вышел некий полу-оборот, дальше ей не позволят повернуться веревки, так что я уловив ее желание начал ее целовать, она закрыла глаза, видимо представляя на моем месте Микасу, которая сейчас целовала другое ее место, я не забывал продолжать двигать бедрами и мять ее огромные мягкие и пружинящие сиськи.— …хахн… Ми-… Микаса, я лю… лю тебя… — произносит Томоко, пока мы продолжаем целоваться. Из-за чего ей довольно сложно говорить и ее фраза выходит обрывочной.Ее киска содрогается от дрожащих бедер, ее тело извивается, будучи обернутым в веревки. Ее мягкость и тепло, становятся пугающе очаровательными.— Ааа… я… я… Микаса… я… ааа!!!Пока она яростно стонала, я усилил скорость и напор, она издавала уже не стоны, а какие-то мокрые влажные всхлипы, я со всей силы толкнул бедра продвигаясь вперед, из-за чего наклонился, будто бы повиснув на Томоко, которая цеплялась к потолку веревками, и они не выдержали нашего веса, хотя это была и волшебная веревка, Микаса упала на землю, сверху на нее свалилась Томоко, которая словно накрыла ее своим телом, а магическая веревка, порвавшись, просто растворялась в воздухе и через мгновение исчезла, а сверху на эту сладкую парочку рухнул уже я, все еще прикрепленный к Томоко некой своей частью, которая сильно сжалась и стала горячей, когда семя брызнуло из нее, Томоко закричала уже не скрывая своих чувств, и нечто прозрачное и призрачное, похожее на червя или паразита, то самое отродье Лемегетона вырвалось из головы Томоко, выйдя из нее словно призрак и сгорело в атмосфере. Эти контролирующие разум твари не живут долго оставшись без тела-носителя.— Эй, ты как? — спросила Томок, поднимаясь на ноги.— Ничего не отбил, вроде… — ответил я, потирая плечо, которым стукнулся о бетонный пол подвала — упал на мягкое.— Я не тебя спрашивала, кретин! — Томоко рахмахнувшись треснула мне раскрытой ладонью по затылку и я полетел на пол.— Микаса, ты как? — Томоко не обратила на мое падение никакого внимания, просто ноль жалости и помогала своей хозяйке подняться на ноги.

*** Было решено, что Томоко переночует сегодня в моей комнате, вместе с Микасой, не хочу отправлять их домой на ночь глядя, сам же я переночевал в спальне Юлии.Возможно, раз Томоко теперь не под контролем злых сил, то от нее не будет больше проблем? Однако, ее сталкерские повадки никуда не исчезли и я часто ловил ее за преследованием, только почему то, она преследовала теперь не Микасу, а меня! В чем причина, я пока не понял. Но Томоко теперь часто приходит к нам домой переночевать, аргументируя это тем, что в ее доме слишком жутко бывает по ночам. Я видел, в каком жутком «склепе» она живет, так что понимаю ее мотивы. Хотя нет! Что значит слишком жутко спать в том доме похожем на логово демона? Разве жуткой сталкерше именно такое жилище не подходит больше всего? А еще она то и дело приходит ко мне домой, по утрам и иногда мы идем в академию вместе. Да, Юлия не исключила ее в этой линии времени, раз от нее больше нет угрозы для меня и Микасы… наверное…А еще Томоко все так же пристает к Микасе и лапает ее за всякие места в публичных местах, что сильно ее злит, но рабский ошейник надетый на нее, никак этому не мешает, видимо это не считается нападением? И она слишком плотоядно на меня порой смотрит…Я вроде победил, но такое чувство, будто если раньше я противостоял простому сталкеру, то теперь Томоко эволюционировала до полноценной яндере!

Глава 45 (спешл на 14 февраля) Свидание на пляже 1

СПЕШЛ 14 февраля 2023 1 Сегодня «день всех влюбленных», многие из моего гарема подарили мне шоколад, мне было приятно получать его в подарок. Даже Шин подарила мне дешевую плитку очень горького шоколада, пытаясь отразить в нем ненависть ко мне, но добавила, что все же благодарно мне, ведь именно благодаря мне, она и Саори стали парой. К слову, точно такой же подарок преподнесла мне Томоко, и я заслужил его благодаря тому, что свел ее и Микасу. Я выбросил обе шоколадки с пирса, и уверен, что рыбы, которые их сожрут точно всплывут кверху брюхом. Они явно добавили в шоколад секретный ингредиент, и это точно была не любовь. Они благодарны мне, это правда, но я конкурент, а от конкуренции надо избавляться.В любом случае, я сегодня едва не отдал Исиде душу, когда отведал шоколад подаренный мне Саори. Он был любовно украшен и был в красивой упаковке, перевязанной алой лентой, словно красная нить, связывающая наши любящие сердца. Шоколад был приготовлен ее собственными руками, имел довольно неаккуратный вид и был сильно кривоватым, будто его готовил