Он очнулся от боли. От безумной терзающей его внутренности боли. Попытался вскочить – и понял, что вместо ног у него какие-то жалкие обрубки. То же самое вместо рук. Зато поясница – странно и неприятно щелкающая – стала удивительно гибкой. А еще у него в животе торчит обломанное копье. Глубоко сидит. А из дыры медленно течет странная бело-зелена жижа меньше всего похожая на нормальную красную кровь. Он дернулся, упал на копье, вбивая его еще глубже. Не специально – находящийся в шоковом состоянии организм дернулся сам, а конечности разъехались.

Вспышка боли. Яркая, ослепляющая, горячая. И он отключился.

Когда сознание вернулось – он куда-то падал. От этого состояние – ощущение падения – и пришел в себя. Говорят, что даже если во сне человеку приснится падение – он просыпается. Может и здесь так же. Он очнулся. И понял, что лежит на в глубокой луже на стальном полу. Приподнявшись, застонал, глянул на живот – и увидел, что копье нет, а дыра стала шире, рваней, безобразней.

В этот момент случилось странное – он потерял контроль над телом. Его будто отодвинули от рукоятей управления на место зрителя. И он «увидел», как приближается к лицу грязная соленая жижа лужи, как он жадно хлебает и хлебает из лужи, захватывая ртом воду, грязь, мелкие водоросли. Влив в себя литров десять воды – не меньше! – захлопнув полный воды рот, он пополз вперед, уходя в темноту. Пополз медленно, но упорно. И снова дикая терзающая боль от раны или ран – и снова потеря сознания. При этом, падая в темноту, он ощущал, что по-прежнему двигается, уволакивая себя все дальше и дальше по коридору.

Очнувшись, обнаружил себя лежащим в каком-то влажном углу и пожирающим чешуйчатую тварь с пастью на пузе. Над головой мигает умирающий фонарь. Тварь еще жива – он пожирает ее заживо, пробив левой рукой – что превратилась в длинное копье с игловидным наконечником. Его зубы легко пробивают прочную на виду чешую, в рот льется зеленая вкусная кровь, мигающие вспышки фонаря заставляют болезненно морщиться, а в мозгу разливается ощущение теплого счастья – ведь он насыщается, он получает жратву. Не сразу он обратил внимания на странное попискивание – что вроде доносилось от него самого, хотя рот был занят едой. Доев, отбросил опустевшую – и тщательно вылизанную – шкуру и улегся, уложив рядом руку-копье. И к нему снова вернулся контроль. Что позволило оглядеться по сторонам, осмотреть себя самого и заодно успокоиться – нет ничего страшней понимания, что ты своему телу не хозяин.

Именно тогда он осознал, что ему не привиделось и он представляет собой не человека, а какое-то подобие личинки. Еще ему показалось, что обрубки ног и руки стали короче – за исключением левой, что превратилась в жутковатое копье и вроде бы сместилась куда-то за спину.

Подкатила истерика.

Поганая визгливая истерика, когда катаешься по полу, бьешься с воем головой о стену, требуешь у кого-то ответов или хотя бы сраного намека.

Что сука происходит?

Почему он не человек, а гребаная личинка?

Почему?

И едва он задал себе этот вопрос, перед ними появилась зеленые строчки.

Активация интерфейса – успешно.

Перечень последних трех событий:

Комплексная ампутация – успешно.

Демеморизация – успешно.

Активация интерфейса – успешно.

МЕНЮ.

Статус…

Ранг: Измененный (принудительно).

Текущий статус: ПРИЗМ. 1-ая стадия.

Процесс эволюции до 2-ой стадии: в процессе.

Страшные строчки.

Но они неожиданно успокоили.

А следом за спокойствием пришла злость.

Злость странная, сильная, направленная на кого-то определенного.

Не на что-то. А на кого-то.

На смену злости пришла твердая уверенность – он выживет. Он переживет любое дерьмо, любую беду. Он пройдет эволюцию до второй стадии и посмотрит, что получится в итоге. Но даже если он навсегда останется таким – сделает все, чтобы вернуть себе память и выяснить кого именно он ненавидит с такой безумной силой, что готов быть гусеницей.

Насколько сильно он был уверен, что все это не выдумки его шокированного разума?

Разум хрупок. И порой, чтобы не разлететься вдребезги, разуму нужна какая-то цель, какой-то ориентир. Так что, даже если ориентир вымышленный, даже если ему некого ненавидеть кроме себя самого – он все равно будет стремиться к этой цели.

Едва решив это, он уснул. Его будто выключили.

Проснувшись, понял – он находится в другом месте. Где-то в кромешной темноте. И медленно движется к источнику сладкого запаха.

Странное и страшное двойственное ощущение. Ему одновременно казалось, что он ощущает сладкий вкусный аромат обещающий обильную пищу, а с другой стороны ощущал страшную вонь.

В итоге оказалось, что он набрел на труп гигантского слизня, которого дэвы называют жавлами – он узнал это гораздо позже. А в тот день он, оставаясь зрителем без контроля, наблюдал, как его тело вгрызается в огромную кучу дохлого разлагающего мяса. Что-то внутри него содрогалось от ужаса и от позывов рвоты. Но рот продолжал жадно чавкать, тухлое мясо продолжало пропихиваться сквозь глотку, глаза продолжали искать куски послаще и помягче, а зажатый под потолком фонарь продолжал сквозь студень раскисающего мяса освещать щедро накрытый стол.

Он провел там долгое время. Не знает сколько. Потому что большую часть времени он проспал. И с каждым разом периоды сна становились все длиннее. Чудовищно измененный организм будто смилостивился и предпочел отрубить излишне умное сознание – чего в темноту часами таращиться и слушать, как хрустит его изменяющееся тело.

Где-то в тот период он заметил, осознал и принял тот факт, что у него из виска растет вторая голова – причем явно не человеческой природы. Голова какого-то насекомого без панциря. Почти разумный кусок трясущейся попискивающей плоти. Кусок плоти нацеленный только на одно – найти жратву!

Хван честно признал – если бы не эта хрень на виске, он бы не выжил. Злоба злобой, но этого далеко не всегда достаточно. Человеку свойственно впадать в отчаяние и апатию. А насекомому насрать на все эти чувства. Оно прет и прет, руководствуясь исключительно первобытными инстинктами.

Затем случилась эволюция до второй стадии. Хотя мелкие метаморфозы шли постоянно – кожа огрубела, на ней выросли твердые бугорки, что постепенно слились в единые щитки жутко напоминающие ногти. Толстые оторванные ногти рассыпанные по всему телу… но он привык.

Что дала эволюция?

Многое. Тело увеличилось и стало крепче. Конечности исчезли. Осталась только левая рука, что благополучно закончила свое путешествие по телу, закончив на пояснице – где и остановилась, резко увеличившись в длине и силе, став походить на мощный скорпионий хвост. Только яда не было – но четыре острых белых когтя прекрасно пробивали броню даже крупных чешуйчатых тварей. Усталость – вообще перестала появляться. Он мог часами ползти по коридорам. Медленно, но постоянно. Тогда как раньше измученное тело сдавалось через десяток метров. Попробуй поползать без рук и ноги – пусть и с измененным хребтом.