Точно. Вон, мой «герой» живёт и здравствует. И за мой счёт хочет жить и здравствовать еще дольше.

— Зачем?.. — спросила скорее у себя, но мой собеседник понял:

— Дверь — это только дверь. Захотела — пошла, захотела — отвернулась и домой. Не пойдёшь добровольно. Здесь якоря крепки.

Да. Не пойду. Инстинкт самосохранения прибьёт скорее, чем в другой мир выпустит. Поэтому «герой» сам собрался. А чтобы быстрее работала, влез в моё прошлое. Окно в Полночь, значит…

— Что ты выберешь? — снова повторил дед.

Я подумала о Сайеле с его мечтами о физическом теле и…

— Второе, конечно. Не место здесь всяким ящерам…

…даже если они жизнь спасают. Да, пока я не понимаю, как можно кого-то отсюда выпустить, если пока никого не впустила. Но я пацифист. Спасать мне определенно нравится больше. И не дай бог будущих «гостей» используют для нападений…

— Чудно! — Иннокентий Матвеевич просиял и усадил меня на стул: — А теперь расскажи о семье. У нас есть немного времени, — и взгляд у него стал таким… как у саламандра, когда он о бабушке говорил: «Никаких допвопросов!».

Я послушно рассказала. Но пока язык вещал, думы думались. Тоже о семье. И о визитке в кармане шубы. И только такая слепая балда как я могла сразу не заметить семейное сходство и не опознать двоюродного деда. У нас в семье все похожи друг на друга. А «мозгоправа» и Иннокентия Матвеевича рядом поставь — похожи, как две капли воды. Интересно, а где третий брат?

— Время вышло, — к нам заглянула молоденькая медсестра.

— Одну минуту, Верочка, — улыбнулся дед, вставая. — Провожу гостью.

Под бдительным присмотром Верочки мы дошли до стола дежурной, и Иннокентий Матвеевич помог мне надеть шубу. И шепнул:

— Не заканчивай историю, как Дуся. Не пиши, как он говорит. И — сущности. Во всех они есть. Вся семья заражена. Вся. И все делят писца, всем он нужен. Но есть защитники. А есть вредители. Научись различать. И выбирай сторону, — и добавил громче: — Береги себя, Василиса. Придёшь ещё?

Я растерянно кивнула и присмотрелась. И тихо икнула, закрыв рот ладонью. В светлых глазах деда мелькнул и пропал красный огонек. Он улыбнулся добродушно, пожелал «наступающего» и, взяв под руку медсестричку, посеменил, шаркая тапками, в правый коридор. Я тщетно смотрела ему вслед. Нет, никаких признаков сущности… Но мне не показалось. В нём точно что-то есть.

Из больницы я вышла ошарашенной и сбитой с толку. Это что ж, и в маме, и в папе?.. И как они отреагируют, если позвоню и спрошу, кто в них сидит? Бред? Да. Но дед не сумасшедший ни разу. Вернее, он не безумнее меня. И что делает в психушке — то ли прячется, то ли… Я огляделась в поисках саламандра, но оного не заметила. И достала из кармана визитку. Игнат Матвеевич Седых. Приятно познакомиться, дедушка. А как третьего зовут, не знаю. У нас говорили только об Иннокентии Матвеевиче. Об остальных — только вскользь, как о мёртвых — или хорошо, или ничего. Вопрос, да. А откуда дед Кеша знал, что я писец, как понял?.. И знает ли дед Игнат? И… третий?

Сайел не появлялся. Смеркалось, и среди деревьев вспыхнули огоньки фонарей. Я побегала вдоль крыльца, попрыгала по ступенькам, но всё равно замерзла. Ящер пропал. Бесследно. Я повздыхала и решила не ждать. Сам приползёт. Одной страшно идти, но…

— А вот и я, — позвучало позади.

— Не прошло и года!

— Домой?

— Конечно, — я взяла его под руку, отогреваясь в волнах тепла. — А подогрева добавить можешь?..

Саламандр хмыкнул, и вокруг него зарябил тёплый воздух. Мы неспешно пошли по тропинке прочь.

— Тебе неинтересно узнать, что мне дед рассказал?

— А я там был и все слышал. Я же сущность, Васют.

Я помолчала, собираясь с мыслями, и осторожно спросила:

— Неужели все мои… заражены?

— Не исключено, — бодро отозвался Сайел. — Низшими — точно. Серединными — вряд ли. Говорят, дар писца бросает тень на всех кровных. Поэтому в семье есть видящие, как твоя сестра. Но тень — это ещё и защита. От крупных посягательств.

А я снова подумала о злобно настроенном Гене. Рядом со мной серединная сущность отиралась, имея нехорошие планы. И в некровных членах семьи, весьма возможно, есть… чужаки.

— Вообще-то за этим строго следят старшие рода, — ответил на мой испуганный вопрос саламандр. — В кругу твоих близких левых быть не должно. Те, кто отвечает за сохранность дара, не идиоты. И понимают, как ты уязвима.

— Но Валика прозевали! — возразила резко.

— Это не ко мне! — огрызнулся Сайел. — Все претензии — к изначальному, к «герою» твоему! Всё возможно предвидеть, кроме его вмешательства! — и понизил тон: — В твоём друге наверняка жил низший, защитник. А низшие, хоть и слабее, своё стерегут так, что даже мне не подобраться и не «выселить». Только с телом убить. И с этими подменами… к своему писцу. Он в твою жизнь через близких лезет, а не я.

Крыша, тихо… Замри и дай подумать… Реальность пошатнулась, но лишь на секунду. Ибо саламандр прав. Это происки «героя». Наверняка. И не последние. И от кого ждать следующего удара в спину, в чьё прошлое он влезет, чтобы испортить моё настоящее и будущее, чтобы подвести к краю Полуночи?.. А «парень с собакой» — не от «героя», а от своих, чтобы напугать?.. Чёрт. Достали все эти загадки… Но пока предварительная диспозиция такова: «парень с собакой» — от своих, потому что реальность не затронули, а «Валик» — от «героя», ибо. Надо проверять, расспрашивая «посвященных», и… Крыша!.. Место!

Мы вышли из парка на проспект. По тротуарам сновали ранние отмечающие в колпаках, мишуре и с шампанским. Деревья и витрины бутиков сияли разноцветными гирляндами. Машины, проносясь мимо, радостно сигналили. Да, часов через шесть наступит Новый год…

— Зачем ему окно? — меня крайне беспокоил этот вопрос. — Зачем ему выманивать меня отсюда? Это же глупо. Вряд ли ему нужен дух человека. А дар после смерти уходит. Туда я попаду без дара, ведь так?

Саламандр не ответил, а молчание — знак согласия. И я воодушевленно продолжила:

— Если так, значит, моя история ему нужна только для «редакторских» экспериментов. Менять реальность, пугать, заставлять шевелиться… Заставить дописать всё так, как нужно, чтобы он пришёл сюда. За душой писца с даром. Вопрос.

Сайел напрягся, и я улыбнулась про себя. Ушлый хитрый ящур…

— Вопрос, — повторила я с нажимом. — Что он задумал? Выманит меня туда — получит не то. Заявится сюда… — я посмотрела на саламандра: — окажется в меньшинстве. Духом к тому же. И потом… изначально он снился с тенью. Тень — либо от хранителя, либо от Муза-ключа. За второй идет, что ли? И прошёл он, мать его, испытание или нет?.. Сай, ты явно знаешь больше, чем говоришь. Даже если это не знания, а догадки… — я крепко сжала его локоть. — Сай?..

Он промолчал. Покраснел и опустил глаза.