— Ты чего? — удивился Константин. — Ну, выплачу я тебе твой миллион… Заработаю и отдам.

Но Рита уже его не слышала. Хлопнув дверью, она быстро спускалась по лестнице. От обиды хотелось плакать.

По дороге домой она зашла в магазин и купила себе килограмм шоколадных конфет и торт. Потом позвонила одинокой подруге-учительнице и пригласила к себе на чай.

Вечерняя прохлада остужала пылающие щеки. Рита быстрым шагом шла по ярко освещенному бульвару Зульштата и впервые за долгие недели вдруг почувствовала себя счастливой. И было чему радоваться — Эмму-то освободили! Конечно, вряд ли в этом деле сыграл какую-то роль ее миллион, да и девица та, Василиса, была, скорее всего, мошенница. Но бог есть, раз нашелся настоящий убийца Лены, пришел в полицию и сознался в совершенном преступлении. Другое дело, зачем Эмме было покрывать его? Этот вопрос оставался открытым…

* * *

— Ты жалеешь, что мы сделали это? — спросил Володя Круль, нежно целуя свою невесту. — Никто ничего не узнает… Свадьба совсем скоро… Не думаешь же ты, что я брошу тебя… Все будет замечательно, не переживай… Я понимаю, для каждой девушки это событие, но ведь тебе же не было больно? Валя, ты чего, плачешь? Почему? Ладно, можешь не отвечать… Хочешь, мы сменим простыни? А по мне лучше будет, если все-таки моя мать увидит кровь… Да, я понимаю, все это предрассудки и условность, но человеческая жизнь сплошь состоит из условностей. Главное, что я знаю: ты только моя. И я тебя люблю… Ладно, спи…

Он поцеловал ее и укрыл одеялом.

* * *

Ольга Вальтер вышла из машины. На самой окраине Зульштата светился окнами небольшой рыбный ресторан немца Коха. Жареная рыба с картошкой — фирменное блюдо хозяина.

Полчаса тому назад Ольге позвонила ее знакомая и сказала, что Олег, пьяный, сидит у Коха и обжимается с какой-то женщиной.

Ольга распахнула дверь. Конечно, в столь поздний час у Коха позволено курить, поэтому здесь дым столбом, мужики за столами пьют пиво, закусывая жареными лещами, громко разговаривают.

Она увидела Олега в дальнем углу. Он сидел с отсутствующим видом, на его коленях сидела какая-то незнакомая женщина, грудастая, в зеленом платье, и теребила его за щеки.

Ольгу затрясло. Она быстро вернулась в машину, приехала домой, достала из шкафа простыню, положила туда все вещи Олега, пригласительные открытки на свадьбу, обувь Олега, связала все это в узел, вынесла за ворота, облила бензином и подожгла.

Долго стояла и смотрела на полыхающий огонь…

Потом вернулась в дом, сложила в дорожную сумку несколько свитеров, пижаму, теплые носки, поскольку ее трясло от холода и нервов, бросила туда же ноутбук, коробку с печеньем и позвонила Сазонову.

— Андрюша, ты приедешь за мной? Да? Хорошо… — по щекам ее покатились слезы. — Я жду тебя…

Она достала печенье и захрустела им… «Ну вот и все»…

* * *

Свет костра освещал лица сидящих в саду людей. На столе стояло большое блюдо с шампурами, на тарелках остывал шашлык.

— Валера, да расслабься ты… Я же сказала, что никому ничего не скажу, — сказала Ида, кутаясь в шаль. — А ты, Эмма, ешь мясо… Совсем исхудала в СИЗО…

Эмма, маленькая, худенькая, сидела, прижавшись к Петрову, и пила вино. Из дома вышел Егор Федоров, в его руках была тарелка, полная винограда.

— Вот, дамы, угощайтесь!

— Садись, Егор, у нас все есть, — сказала Ида, постукивая ладонью по сиденью стула рядом с собой. — Иди ко мне. Отдохни. Все поняли, какой ты хороший хозяин. И баньку организовал, и шашлык, и столько всего привез!

— Да, Егор, спасибо, — Валерий прижал к себе крепче Эмму. — Здесь у тебя — просто рай!

— Да брось… Обыкновенный деревенский дом! — улыбнулся Егор. — Не знаю, как вы, а я очень переживал за Иду… Липченко, конечно, неплохой парень, и с ним можно договориться, но я же не был уверен, что она ни при чем… Я вообще сначала подумал, что это она зарезала Баэра, да, ты знаешь, Ида, я тебе говорил об этом… Подумал, что он приставал к тебе или еще чего…

— Ты спятил, Егор? Ничего такого ты не думал! — нахмурилась Ида. — Ревновал ко всем, это правда…

— Если бы не Волков, мы бы ничего и не узнали об этом москвиче… — сказал Петров.

— Нотариус? — переспросила Ида. — Вот уж действительно, не расскажи он о том, что Саша собирался продать этому москвичу ресторан, никто бы и не связал его приезд с Баэром. Я только понять не могу, когда «Манвайлер» стал принадлежать Саше?

— Сергей продал ему на прошлой неделе, вернее, оформил, как дарение, конечно, чтобы платить меньше налогов. Думаю, что на этом настояла Вера, его жена. Все-таки жить на два города — не лучшая формула семейного счастья, — сказал Петров. — Уж можете мне поверить, на себе испытал… Но у меня есть сведения, что мать Саши Баэра согласилась перепродать этот ресторан родителям Веры… Ладно, поживем — увидим. В любом случае он попадет в хорошие руки, я нисколько не сомневаюсь.

— Вот вы все про ресторан… А я так и не поняла, за что этот москвич зарезал Сашу, — сказала Ида. — Что вы все темните!

— Да дело не в ресторане, — тихо произнес Егор. — И не в том, что этот москвич хотел отжать ресторан у Саши… Эта версия — для толпы, для жителей Зульштата, чтобы не травмировать Сашину мать. Саша — гей, и этот москвич — его партнер. Он приревновал его к кому-то и зарезал. Все. Голубые разборки, так сказать.

— А… — Ида прикусила губу. — Эмма, а ты чего все молчишь?

— Слушаю… — растерянно ответила Эмма. — Все в себя никак не приду… Как сон… Здесь действительно райское место.

— Костик-то твой, наверное, ищет тебя, да?

— Нет, не думаю. Я же была дома, приезжала за вещами, сказала, что уезжаю к тетке в Оренбург…

— И что твой муж? — ухмыльнулась Ида. — Обрадовался тебе?

— Да я даже и не обратила внимания…

— Да он не мужик у тебя, так… лошара… Ты уж извини… Валера, а что там по убийству Лены Тимохиной? Никого не нашли?

— Пока никого… Хотя есть одна свидетельница, которая считает, что Лена была любовницей Жоржа Маковского…

— Жоржик наш тоже исчез, между прочим! — воскликнула Ида. — Может, это он ударил ее? В порыве страсти?

Она захохотала.

— Ида, тебе уже хватит… — Егор обнял ее, забирая стаканчик с вином. — Хватит.

— А эта… племянница Людмилы? Маша? Ее-то за что убили?

— Она клад нашла, — сказал Петров. — В своем родовом склепе.

— А вы откуда знаете? — спросил Егор.

— Липченко сам нашел склеп Краушенбахов, они с помощником залезли туда и увидели, что плита каменного гроба, где предположительно находились останки Марты Краушенбах, сдвинута… Они пригласили эксперта, и он подтвердил, что плиту сдвинули уже в наше время, совсем недавно! Вот такая история.