Снова метро, снова запах поездов и живого организма, слепленного из сотен и тысяч человеческих существ.

В гостинице тихо, ковер под ногами пружинит, предвкушаю, как сейчас лягу в ванну и полежу, смывая с себя дневную усталость. Но вначале – в буфет! Накупить разных вкусностей – и не фиг экономить! Я ведь богач! Хм… почти.

Уже лежа в ванне, представляю себе влажные глаза продавщиц, пытающихся, как ласковые кошки, об меня потереться, глаза и губы Леночки, взирающей на меня с обожанием, граничащим с безумным самопожертвованием, и улыбаюсь, как уснувший на руках у хозяйки кот. Новое для меня ощущение – обожание! И оно мне нравилось, хотя из-за этого и было немного стыдно. Ну как же – я такой весь тертый, обожженный войной воин, я должен спокойно принимать поклонение! Равнодушно отворачиваясь от толпы поклонников. А я наслаждаюсь любовью людей! Это же ненормально! Или нет?

Ничего не решив, смыл с себя пену, вытерся и пошел спать, ибо утро вечера ну завсегда мудренее! Дурная привычка спать с набитым животом мне никак не мешала (я успел перед ванной поужинать), и я спокойно продрых до самого утра. Телевизор включать не стал – мерзотность программ, которые по нему показывали, меня только бесила. И как никто здесь не замечает эдакую убогость вещания? Неужели нельзя наладить телевидение как следует, есть же зарубежный пример?

Проснулся, как по будильнику, – в восемь часов утра. Быстренько поухаживал за собой, доел остатки вечерней трапезы и, одевшись, отправился к станции метро, прихватив с собой портфель с сертификатами. Не надо им быть в номере. Нечего искушать простых советских горничных!

Но отправился не на стоянку. Вначале – в Союз писателей, как и планировал еще вчера, в издательстве. Махров заранее позвонил в СП, вот я туда сейчас и ехал – в профком, к Севастьяновой Лидии Петровне, распоряжающейся всем, до чего дотянулись ее загребущие руки, а именно: путевками в санатории и Дом творчества, материальной помощью и самым важным – квартирами.

На квартиры, как я узнал, была очередь из членов СП. Не такая уж и большая, но я знал по своему жизненному опыту, что можно стоять в очереди на квартиру вторым и даже первым – пять, десять лет, и на твои вопросы все это время будут разводить руками и говорить, что очередь никак, простите, не движется. Мы бы и рады… Иногда только деньги могут продвинуть очередь.

Лидия Петровна оказалась женщиной внушительных габаритов и такого же внушительного голоса. Важная, одетая в панбархатное платье, она походила на старую дворянку, каким-то образом выжившую после нашествия толпы революционных матросов и при этом еще и получившую удовольствие от такого к себе яростного внимания. В молодости, похоже, она была еще та… хм… веселая мадам. В возрасте пылу у нее поубавилось, но воспоминания остались. Потому первое, что она сделала, – осмотрела меня с ног до головы и составила свое суждение, стоит со мной иметь дело или нет.

Судя по всему, дело со мной иметь стоило, и она даже позволила себе немного позаигрывать, сообщив, что такой видный мужчина, как я, обязательно должен жить в Москве, да еще и с женщиной под стать себе. Казалось, в роли этой женщины она видела себя.

Ну что же – у всех свои фантазии. Я вот вижу в своих мечтах Леночку в одних черных ажурных чулках и в коленопреклоненной позе, напоминающей о зенитной установке. Лидия Петровна, наверное, мнит себя кем-то вроде садомазохистки с плеткой, а я у ее ног – в кожаном ошейнике и на поводке. Увы, наши с ней мечты разнились, и стыковаться они никак не желали. Впрочем, почему «увы»? Нет уж, дорогая Лидия Петровна, – не вейтесь над моею головой! «Черный ворон – я не твой!»

Когда я сообщил ей о том, чего желаю, Лидия Петровна тут же популярно рассказала, что в Москве мне без женитьбы на москвичке ничего не светит, и максимум, что я могу выжать из государства, – это какую-нибудь квартирку через местное отделение Союза писателей, через энное количество лет. Или же кооператив – там же. Потому что и в Москве кооператив мне не светит! Так как нет московской прописки. То есть мне надо вначале в Москве где-то прописаться, а потом уже подавать заявление на покупку кооперативной квартиры. И только так!

М-да… я не был в курсе такой засады, точно. Никогда не интересовался тем, как получали квартиры и прописывались в Москве. Нет, ну так-то я знал и про «лимиту» и видел фильм «Москва слезам не верит», но никогда не задумывался, чего они там так переживали насчет московской прописки. Мне она на фиг не нужна была, эта московская прописка! До этих вот самых пор.

Вообще-то глупо – ты имеешь деньги, но не имеешь возможности купить квартиру! Да с какого рожна-то?! И прописываться я в этой чертовой квартире не желаю! Мне и саратовской прописки хватает!

Взяв себя в руки, задумался: что там мне Махров говорил насчет этой Лидии Петровны? Что она связи имеет и деньги любит. Очень любит! А потому…

– Лидия Петровна, а нельзя ли как-то изыскать квартиру в Москве? Ну… чтобы прописаться? Даже не квартиру, а какой-нибудь угол, комнату в общаге! И чтобы прописка не временная, а настоящая, постоянная! Вы такая деловая, со связями… неужели не сможете помочь?

Говорю, а сам кладу ей на стол конверт, в котором лежат сто пятьдесят сертификатов Внешторгбанка. Если по самому маленькому курсу, то сейчас я ей дал полторы тысячи рублей. А может, и больше – если возьмут по двенадцать рублей за штуку.

Лидия Петровна спокойно заглянула в конверт, задумалась, вздохнула:

– Попробую найти. Но это будет стоить…

– Это только аванс! – горячо заверил я. – Если бы я смог получить квартиру через СП, с вашей помощью, я бы вас отблагодарил гораздо, гораздо весомее!

– Да? – вздохнула женщина. – Тогда садитесь писать заявление на имя председателя Союза писателей. Я вам продиктую, что именно следует написать.

И я написал. В заявлении было указано, что я сирота, который вообще не имеет жилья, что я почти инвалид и что согласно статьям таким-то и таким имею право на первоочередное получение квартиры. И что я никогда еще не имел помощи от СП. Ну и все такое прочее.

Я понял, что Лидия Петровна подсунет этот опус Федину, тот с похмелья его подмахнет, она отодвинет какого-нибудь несчастного писателя, стоящего в очереди уже десять лет, и я получу вожделенную квартиру. Стыдно, да, но что делать?! Извините – на войне как на войне! Да и не рассчитываю я на квартиру – только на угол для прописки и на саму прописку! Не более того!

Паспорт мой лежит у директора издательства, как положено по закону после получения загранпаспорта, так что и пропиской сейчас заняться будет проблематично – так я сказал Лидии Петровне. На что она мне резонно ответила, что дело это теперь не мое, она все решает, и я не должен беспокоиться о таких мелких вещах.

Понравилась мне ее хватка! Вот как надо работать, когда получаешь крупную взятку! А то взяли моду – брать взятки не за действие, а за бездействие! То есть чиновник чаще берет взятки не за то, что помогает кому-то чего-то добиться, а за то, что не вставляет палки в колеса тем, кто хоть что-то по жизни делает! По крайней мере – так происходит в 18-м году следующего века.