– О, сначала они сомневались, так же как ты. Но нам с Томми удалось убедить всех четверых, как это важно для нас. Ожидание ничего не даст. Бекки, когда любишь кого-то, единственное, что по-настоящему важно, – это быть вместе. – Она вспыхнула и опустила голову. – Даже если мы пока не сможем… ну, ты понимаешь… заниматься любовью, по меньшей мере мы будем вместе день и ночь и будем знать, что принадлежим друг другу без остатка. – Она подняла голову и заглянула Ребекке в глаза. – Ты должна знать, что мы чувствуем, Бекки. Разве у вас с Клэем не так?

Ребекка не могла лгать, глядя в доверчивые глаза Этты. Она улыбнулась и обняла девушку, чтобы скрыть свои чувства.

– Что ж, если сегодня намечается свадьба, думаю, мне стоит испечь торт.

– О, мама, бабушка и миссис Дэвис уже этим занимаются. Мы с Томми хотим, чтобы вы с Клэем стояли рядом с нами в качестве свидетелей. Вы согласитесь, Бекки?

Этта могла кого угодно заразить своей радостью. Ребекка снова ее обняла.

– С огромным удовольствием, Этта. – С хитрой улыбкой она поддразнила ее: – Кто-то же должен стоять, если жених не может. – Она обняла девушку за талию и добавила: – Пойдем же, дорогая. Нам предстоят «поиски сокровищ». Как там говорится? Старое и новое, голубое и…

– Чужое![8]– Этта счастливо рассмеялась и позволила Ребекке увлечь себя прочь.

Этой ночью притихшие путники собрались вместе и в неверном свете костров слушали, как Этта и Том, взявшись за руки, давали друг другу обеты любви и верности. Их сердца уже соединила любовь, отныне и жизни их связали узы брака. Церемонию вел преподобный Киркланд.

Как бы хорошо Ребекка ни относилась к юным влюбленным, она никак не могла проникнуться духом радостного события. Когда заиграла музыка и начались танцы, она потихоньку улизнула, нашла уединенный уголок вдали от празднующих и прислонилась к дереву.

– Разве ты не счастлива за них, Бекки?

Следовало догадаться, что Клэй пойдет за ней. Он оперся рукой о дерево, будто обволакивая ее своей тенью.

– Счастлива, Клэй. Просто мне кажется, сейчас не подходящий момент для этой свадьбы.

– Нет, Бекки, лучшего момента не бывает.

Она взглянула на него с недоумением:

– Как ты можешь такое говорить? Они же еще не оправились от произошедшего!

– Но для каждого из них нет лучшего лекарства, чем другой. Бекки, меня всегда восхищал твой несгибаемый, неугомонный дух. И меня удивляет, как же ты не понимаешь, что сейчас происходит. Эти двое перенесли страшный удар судьбы, но даже тогда, когда все было против них, они не сдались и этим браком показали всем, что смотрят в будущее. В тот момент, когда все измождены и подавлены, когда впереди – пустыня, эти дети возродили в людях веру в то, что все можно преодолеть.

Ребекка долго смотрела ему в глаза. Если и есть в мире что-то, что способно помочь ей подняться с самого дна, – это спокойствие и теплота его глаз.

– Ты прав. Я так много думаю об испытаниях, через которые они прошли, что не вижу ничего впереди. Знаешь, Клэй, ты иногда очень удивляешь меня.

В воздухе плыли звуки «Прекрасной мечтательницы», которую Том пел своей невесте. Легкий ветерок играл волосами Ребекки. Клэй осторожно отвел с ее щеки несколько прядей.

– Кажется, я могу еще кое-чем тебя удивить, – прошептал он и поцеловал ее нежно-нежно. Ласка эта бальзамом пролилась на ее душу, но не разбудила страсти.

Клэй безмолвно отступил и распахнул объятия. Она подала ему руки, прижалась щекой к груди, и они медленно закружились в такт музыке.

После этого они спустились со Скалистых гор и двинулись по нагорью Большой Бассейн, мимо Солт-Лейк – огромного котла, выстланного белым соленым песком, спекшимся под солнцем, отраженным окружающим его хребтом Уосач. Путь их отмечали выбеленные кости волов и мулов. Озерца-водопои пересохли, и на их месте виднелась только иссушенная глина.

Скотта, уже несколько раз проходивший этим путем, перед началом перехода велел все свободные емкости – бочки, кастрюли, бутылки – наполнить водой, и все равно вода стала дороже золота. Это было самое страшное испытание на выносливость, которое только можно себе представить.

Вперед их вело мужество – и обещанный легкий переход через хребет Сьерра-Невада, за которым лежала долина Сакраменто.

Конец пути.

Один бесконечный день перетекал в другой, и в конце концов те часы блаженства, что Ребекка провела в объятиях Клэя, стали для нее чем-то вроде полузабытого сладкого сна. Они никогда не разговаривали об этом и всячески избегали прикосновений.

До слуха Ребекки донесся отдаленный смех из лагеря. Она медленно брела вдоль берега реки. Это последняя ночь, что они проведут вместе. Завтра они будут в Сакраменто. Измученные долгой дорогой переселенцы праздновали это событие.

Ребекка поднялась на холм. Она с благоговением взирала на храм природы, в котором оказалась. Насколько хватало глаз, простирались пологие холмы долины Сакраменто, поросшие ковром из маков, папоротников, клевера, терновника и шалфея. Слугами перемежались дубравы, кленовые и кипарисовые леса. В отдалении ивы и тополя обрамляли берега реки Сакраменто.

Ребекке не верилось, что они это сделали. Ровно сто двадцать восемь дней назад из Индепенденса выехал поезд из девяноста восьми фургонов, и только сорок девять достигли конечной точки пути.

Они страдали, надрывались физически, утирали слезы радости и горя. Они голодали и мучились жаждой, изнемогали от жары под лучами палящего солнца, ежились под порывами ледяного ветра, мокли под струями безжалостных ливней.

Они глотали соленую пыль пустыни, пили гнилую воду из мутных ручьев в прериях. Они вели фургоны и скот по гранитным горным тропам, через ревущие реки, по густой грязи, отмечая пройденный путь выброшенными фамильными ценностями – и крестами в память о погибших.

Временами они желали умереть – временами молили о спасении. Иногда они теряли всякую надежду и погружались на самое дно отчаяния – но потом их вера вновь взлетала до небес.

И они победили. Путешествие закончилось. Ребекка пошла дальше, наслаждаясь уединением. Она дошла до ступенчатого водопада, села на берегу реки и, сняв ботинки и чулки, опустила ступни в воду. Она показалась Ребекке удивительно теплой после холодных горных речек и ручьев.

Повинуясь минутному порыву, Ребекка сняла платье и панталоны и вошла в воду. Хорошо бы сейчас вымыться мылом, но его нет… Ребекка прикрыла глаза и позволила воде омыть уставшее тело.