Владленовна устало махнула рукой в сторону дивана у стены. – Такие вещи не решаются сгоряча и стоя. Никто не станет удерживать тебя силой, но сейчас ты ведешь себя, как избалованный ребенок. Ты столкнулась с первыми в своей жизни трудностями и готова бросить все? С порчей вещей мы разберемся. Знаешь, кто это мог быть?

– Знаю, – буркнула я, – но не могу ничего доказать. А значит, мои знания не имеют значения.

– Кто? Скажи мне.

– Вероника Лин.

– Вероника? – В голосе Елены Владленовны мелькнул лед. Как я и думала, ей не понравилось мое предположение. – Вероника – умная, талантливая и способная девочка. Думаю, ты ошибаешься. Ей незачем так мелочно тебе мстить. Или ты сама сделала ей что-то очень плохое?

– Я ничего ей не делала! Мне вообще нет до нее дела. И я не собираюсь вам что-либо доказывать. Говорю же, у меня нет доказательств! Я просто хочу отсюда уехать! – взорвалась я.

– Алина, ты занимаешь чье-то место. Ты это понимаешь? Мы отказали кому-то, кто мог бы учиться здесь сейчас. Вспомни, как плохо было, когда тебе отказали в прошлом году? В этом году кто-то испытывает похожие чувства из-за тебя. А ты, заняв его место и отобрав возможность и мечту, вместо того чтобы учиться, уходишь? Только потому, что поругалась с кем-то в лицее и тебя не устраивает наша программа? Как ты думаешь, родители одобрят твой выбор? – голос помощницы директора был спокойным и ровным, он убаюкивал и заставлял верить.

Я надеялась, что она не примется исполнять передо мной свой змеиный танец. Эта мысль неожиданно отрезвила. Убаюкивающее наваждение слетело, и я снова смогла мыслить свободно. Она тоже пыталась на меня повлиять! Только не получилось. Или сил не хватало. А вот Влад с этой задачей справлялся с легкостью. Интересно, что это значит?

– Я могу предложить следующий вариант, – продолжила она, даже не заметив, что я ее раскусила. – Совсем недавно мы советовались с Анатолием Григорьевичем и решили, что ты способна догнать свой курс. Поэтому зимой дадим тебе возможность сдать экзамены вместе со второкурсниками. В твоем праве эти экзамены завалить и уйти. Мы не станем держать. Но умнее будет продолжить бороться. Я не могу позволить тебе бросить все сейчас, не отучившись и месяца. Думаю, это решение поддержат и Анатолий Григорьевич, и твои родители.

– Но я хочу!

– Это сиюминутное, ничем не подкрепленное желание. Остаешься до зимней сессии – это мой срок. Конечно, ты можешь позвонить родителям, но я бы не советовала этого делать. Во-первых, они признают мою правоту, а во‑вторых… Мамы, как правило, слишком впечатлительны и чересчур переживают за своих детей. Если их расстроить слишком сильно, случится беда, как, например, с твоей бабушкой. Ты же не хочешь такой судьбы и маме?

– Что вы говорите! – ужаснулась я, отшатнувшись от мило улыбающейся помощницы директора. Вот уж точно самая настоящая змеюка!

– Неприятно думать о таких последствиях? Не так ли? – Елена Владленовна внимательно посмотрела мне в глаза. – Принимая решения впредь, всегда думай о последствиях. Тогда не будет ни красной краски на двери, ни других гораздо более страшных и неприятных вещей. А сейчас иди. Ты и так пропустила первую пару. Я прощу это, но если не явишься на вторую, запишу как прогул. Думаю, мы выяснили все вопросы.

Я пулей вылетела из кабинета. Из глаз лились слезы. Знала, что разговор закончится этим, но все равно зачем-то пошла испытывать судьбу. Они никогда не выпустят меня отсюда, и зима – это переломный момент! Похоже, все в бабушкином письме – правда. Я видела по глазам Елены Владленовны, что фраза о здоровье мамы – не просто слова. Это угроза.

Я присела на облюбованный подоконник недалеко от кабинета и собралась с мыслями. Если бабушка права, значит, в случае моего побега маме действительно угрожает опасность. А если письмо выдумка, то и причин уходить из лицея нет. Остается смириться с условиями Елены Владленовны и начать заниматься как ни в чем не бывало.

«Я все равно выясню, что здесь творится», – пообещала я себе и, забыв утренние страхи, вытерев слезы, отправилась в столовую. На вторую пару идти не собиралась: вдруг дико захотелось есть.

А еще стоило подумать над тактикой поведения и наконец определиться с тем, во что верить. Я не хотела чувствовать себя сумасшедшей, предпосылок для душевного расстройства вроде бы не было. Каким бы нелепым и странным ни казалось то, что я видела, вероятнее всего, именно это и есть правда. Тем более все увиденное подтверждалось бабушкиным письмом. А раз так, стоит признаться себе: наги существуют. Они обитают здесь, в стенах или подземельях лицея.

Я не знала, кто друг, а кто враг, но понимала, что нельзя доверять ни единой душе. И Владу в том числе. Правда, он помогал мне, но вряд ли это что-то значит. Кто знает, какие у него мотивы?

Необходимо было решить, что делать дальше. Бежать опасно, по крайней мере сейчас, пока я не разберусь, какая власть у нагов и на что они способны. Вдруг эти твари могут причинить зло родителям? Ведь именно на это намекала Елена Владленовна. Единственный шанс справиться с ситуацией – раскопать о своих врагах как можно больше информации.

Благодаря лекциям Влада я знала, что наги – существа из индийской мифологии. Они имеют своего царя – змея Шешу. Отсюда и стоит отталкиваться. Нужно собрать все возможные сведения и выяснить, что мифические существа из индуистской мифологии забыли в частном лицее под Питером. А пока я ищу информацию в интернете, стоит продолжать учиться и стараться не вызывать подозрений. Не помешает наведаться в местную библиотеку, возможно, даже с Владом, и найти старинные карты подземелий. Кто знает? Вдруг они пригодятся?

Как только я пойму, что опасность моим родителям не грозит и слова Елены Владленовны не больше чем блеф, – тут же сбегу из лицея. И если не получится уйти через ворота, воспользуюсь потайными коридорами под землей.

Уверенность придала мне сил. Слезы высохли, и я почувствовала себя намного лучше. У меня впервые в жизни появилась цель, идти к которой я планировала во что бы то ни стало. Наступило время разворошить этот гадюшник. Раз здесь полно змей, возможно, стоит примерить на себя роль змеелова.

Елена Владленовна

Елена Владленовна, зажав телефон между плечом и ухом, помешивала маленькой ложечкой кофе в тонкой фарфоровой чашке.

– Ты просил сообщать, если я замечу что-то странное? Она хотела сбежать. На посту охраны ее не выпустили, и девчонка явилась ко мне за разрешением.