Я его не дала. Почему? – Она удивленно приподняла идеально выщипанные брови, словно поражаясь глупости говорящего. – Да, сначала я тоже подумала, что, если она уйдет, решатся многие проблемы. Но с другой стороны… Тебе не кажется, что лучше не упускать ее из виду? С чего это она вдруг расхотела учиться в лицее? Если только… Она видела то, чего не должна была видеть. Я пообещала, что зимой мы допустим ее к экзамену. Рано? Конечно, рано. Но это не имеет значения. После испытания она не будет опасна. Вне зависимости от его исхода.

Эпилог

Сырость, полумрак, темные коридоры и уже знакомый зал с изображением змеи в центре отполированного пола. Влад знал, что явился намного позже назначенного времени, но и не подумал ускорить шаг. Разговор, для которого его вызвал отец, вряд ли окажется приятным.

– Ты опоздал, – покачав головой, обратился директор к своему сыну, выбравшись из тени колонны на освещенное редкими светильниками пространство возле змеиной головы.

– Проспал, – без тени раскаяния бросил Влад и раздраженно поинтересовался: – Зачем ты меня звал?

– Напомнить.

– Что именно? – в голосе, кроме напряжения, появился еще и страх.

– Ради чего ты возродился в новом теле. Еще раз рассказать о той великой миссии, которая тебе уготована.

– Это ты решил, что она мне уготована, – безразличным голосом заметил Влад.

– Пророчества не лгут, просто ты забыл священные строки. Ты помнишь великого мудреца из рода Бхригу, которого звали Маркандей? Ему была дарована не только вечная молодость, но и способность видеть грядущее. Несколько тысяч лет назад он уже предсказал, что ожидает этот мир. «Золотому веку соответствует Критаюга, серебряному – Третаюга, медному – Двапараюга, железному – Калиюга, завершающаяся космической катастрофой и одновременно крахом всех общественных установлений»[6]. Понимаешь ли ты, Вритра, в какое время ты возродился? Скоро всему придет конец, и наша задача – воцариться на обломках старого мира.

Влад вздрогнул, услышав свое истинное имя.

– А что, если время еще не пришло? Вдруг ты понял пророчество не так? – В голосе молодого человека звучало отчаяние и страх.

– «Настанет время и Дхарма[7] перестанет быть законом, – принялся цитировать Анатолий Григорьевич. – Люди начнут торговать ею, словно мясом. Никто не будет в состоянии властвовать над своими чувствами. Жадность овладеет неучами. Алчность, злоба и глупость соединят людей в клубок, словно змей… Лишившись ясности разума, ненасытные правители всеми способами будут присваивать чужое. Левая рука будет красть у правой. Люди, слывущие учеными, утратят истину… Безо всякой нужды будут губить они деревья и целые рощи, и тогда придет конец всему живому и сущему на свете. Девушек не будут ни сватать, ни выдавать замуж: они сами будут искать себе мужей. Когда мужья заснут, их жены будут уходить к другим мужчинам, а мужья, когда жены спят, к другим женщинам»[8].

Ты еще веришь в то, что я мог ошибиться? Оглянись вокруг, посмотри на мир, в котором ты возродился. Неужели не видишь, насколько близок его крах? Маркандей был прав, он точно описал завершение Калиюги. А толчком для начала космической катастрофы будет воссоединение воскресшего из небытия змея, повергшего в ужас всех богов и полубогов, с единственной женщиной, которая будет равной ему по силам и выдержит его ужасный лик. Станет верной женой и подругой. И тогда «семь пылающих солнц выпьют всю воду морей и рек. Все обратится в пепел… на мир, иссушенный солнцами, вихрем обрушится конечное пламя. Проникая в саму преисподнюю, оно вселит величайший ужас в богов и демонов, а затем пожрет всю вселенную вместе со всем, что ее населяет»[9]. И тогда, в тот самый миг, когда старые боги превратятся в пепел, мы сможем воцариться в священном городе Амаравати и возлежать на золотых подушках и потягивать напиток бессмертия амриту. И это будет начало новой эры. Эры нашего господства. Неужели ты не мечтаешь об этом, Вритра?

– Об этом мечтаешь ты, царь нагов Шеша. Это ведь ты остаешься неизменным, когда вселенная разрушается в конце каждой калпы[10]. А я хочу лишь отомстить Индре.

– Индра падет, как и другие боги. Останутся лишь те, кто примкнет ко мне. Я смогу укрыть тебя и твою возлюбленную в своем чреве от разрушения. У нас уговор. Я не нарушаю свое слово, а вот сдержишь ли ты свое?

– Я задаю себе вопрос: так ли плох этот мир, что стоит без сожаления ввергнуть его в хаос? – с сомнением в голосе произнес Влад, с тоской посмотрев на того, кого привык именовать отцом.

– Ты задаешься этим вопросом лишь потому, что совсем забыл, насколько хорош тот, другой мир. Скажи, как давно ты не был в Амаравати? Тебе закрыт туда путь, а я изредка бываю. Это глоток свежего воздуха, возможность почувствовать настоящую жизнь, а не жалкое ее подобие. Иди сюда…

Шеша щелкнул пальцами, и вся левая стена огромного зала стала вдруг прозрачной.

– Посмотри на мир, который ты успел забыть. Видишь, там, за непроходимыми горами, покрытыми льдом и снегом, выше самой вершины горы Меру, в конце звездной дороги, располагается тысячевратный город богов? Этими дорогами не пройти нечестивцам вроде тебя. Ты думаешь, это справедливо? Это ты, а не Индра, должен сидеть на золотом троне в самом великолепном из ста дворцов Амаравати. Это твое право – объезжать в годы мира города на божественном слоне и пить амриту, наслаждаясь безопасностью и покоем. Неужели ты забыл то, чего лишился? Я покажу тебе.

Огромное, словно панорама, изображение тысячевратного города, парящего над горами, приблизилось. Словно камера сменила фокус и теперь показывала роскошный зал, в котором Индра восседал на золотом троне под белым балдахином. К Индре прильнула его божественная супруга – Шачи. Поодаль, в непринужденных позах расположились другие боги, мудрецы и великие герои.

Влад сжал зубы, вспоминая божественный аромат вечно цветущей Париджаты[11]. Он буквально чувствовал его, настолько реальной и близкой казалась картинка города. В руках наслаждающихся жизнью богов были чаши с амритой.

– Помнишь ли ты хотя бы вкус божественного напитка? – с легкой издевкой спросил Шеша.

И Влад почувствовал, что на глаза наворачиваются злые слезы. Нет. Он почти его забыл. Забыл то, что, думал, навсегда останется в памяти.

– Я могу помочь тебе освежить воспоминания. – Шеша подал молодому человеку плоскую металлическую фляжку. Такую, в которых обычно хранят коньяк. – На, я тебе дарю. Ты достоин ее.

Влад неверяще посмотрел на Шешу и дрожащими