Надо же, он не помнит слов, которые в семь лет знал наизусть.

– Я сбежала оттуда, когда мне было семнадцать. Ушла из дома и отправилась автостопом на юг. С какой стати, скажите мне на милость, я должна была оставить себе ключи?

За сердитым тоном угадывались едва заметные следы норрландского выговора. Женщина, проживавшая в Сёдертелье и именовавшая себя директором маркетингового отдела, была дочерью Агнес и Карла-Эрика Баклунда из Оффе, вторая по старшинству в череде братьев и сестер.

Эйра засела за составление списка сразу же после завтрака, дома, за кухонным столом, и без особой надежды на успех.

Йенс Бойа мог ошибаться, и пусть даже женщина в лесу действительно имела при себе ключ, это еще ничего не значило. Может, она хотела заставить поверить Ханса Рунне в то, что это ее дом, почему бы и нет.

Но что, если…

Старый вдовец из деревушки описал всех членов семьи Баклундов, которых знал, сфотографировал свои записи и отправил им по почте в виде небольшого генеалогического древа. В нем, конечно, присутствовали вопросительные знаки и пробелы, которые Эйра сумела сама без труда заполнить путем быстрого поиска по базам данных, сообщавшим имя и номер телефона, возраст, семейное положение и адреса, как родившихся, так и умерших, но они ничего не сообщали о том, кто мог иметь ключ от заброшенного дома, который давным-давно был перепродан дальше.

– После маминых похорон я ни разу там не была. Я не виновата в том, что в дом заходят все кому не лень. Я вообще не понимаю, зачем вам понадобилось копаться в этом.

Эйра сходила в туалет, попила воды. Почти всем родственникам уже задавали подобные вопросы. Вполне понятно, что они им надоели.

Позвонить и поинтересоваться насчет ключей было, по меньшей мере, дерзостью, словно она обвиняла их в воровстве.

Следующим по списку шел единственный из детей, который остался жить в Соллефтео. Янне Баклунд ответил после первого же гудка.

Эйра представилась как сержант полиции из Крамфорса, поскольку для Соллефтео это звучало куда привычней, чем для Сундсвалля. Ведь именно в приморском городе было принято решение сократить число медицинских учреждений, что стало причиной самого большого политического мятежа в их краю после демонстрации забастовщиков в Лунде в 1931-м.

– Сколько еще, черт возьми, это будет тянуться, прежде чем вы поймаете их?

– Мы делаем все, что в наших силах, – ответила Эйра, ощущая привкус фальши во рту, ведь всегда есть возможность сделать больше. – Мне, кстати, кажется, что вы знакомы с моей мачехой, – добавила она следом. – Или знавали ее когда-то, довольно давно. Во всяком случае, она вас помнит.

– Кто же это?

Эйра назвала имя, припомнив, как звали мачеху в девичестве.

Пауза, и следом громкий смех, раздавшийся на другом конце.

– Мари-Луиза! Ну конечно же, я помню Мари-Луизу, хотя все тогда звали ее просто Мари. Настоящий лакомый кусочек, насколько я помню. Черт подери, в то время женщинам приходилось быть начеку, ха-ха!

Лед был сломан.

– То ли дело сейчас, – продолжил говорить он, да так громко, что Эйре пришлось чуть отстранить трубку от уха. – Когда заикаешься о том, чтобы лечь в койку, то, скорее всего, имеешь в виду больничную кровать. Вы слыхали, что они и отделения интенсивной терапии тоже собираются сократить?

– Угу, – невразумительно отозвалась Эйра, которая по своим данным видела, что Янне Баклунд является кандидатом от местной партии здравоохранения. Угроза ехать за двадцать миль, чтобы родить ребенка там или прямо по дороге в машине «Скорой помощи», заставляла жителей Соллефтео уже в течение многих лет держать оккупированным свое собственное родильное отделение.

– А теперь они собираются везти на побережье тех, кто не может дышать. Это уже чересчур.

– Мне жаль, что я потревожила вас, но возник новый вопрос.

– Задавайте.

Скрытый вызов в его тоне.

– Есть ли в вашей семье или среди ваших знакомых кто-то, у кого все еще хранится ключ от старого дома?

– Почему бы вам не спросить об этом тех, кто его купил? Эту дьявольскую холдинг-компанию, или как там она называется. Просто омерзительно, что подобные типы гнездятся на нашей земле. Счастье, что отец лежит в могиле и знать об этом ничего не знает.

– Разумеется, мы этим тоже занимаемся.

Это была явная ложь. Не то чтобы они полностью исключали саму возможность подобных расспросов, но звонить и выяснять у международных преступников про пару каких-то ключей – вряд ли это дельный вариант.

– Я уже объяснял вашему коллеге, тому высокомерному типу из Сундсвалля, что мы понятия не имели, кому продаем дом. На бумаге все выглядело чисто и красиво. И потом, мы давно хотели от него избавиться и тем самым навсегда положить конец спорам между нами, детьми.

– Что вы имеете в виду? – спросила Эйра.

Пауза была совсем короткой, возможно, только чтобы перевести дух.

– Это я занимался регистрацией недвижимости и прочим в том же духе, – признался Янне Баклунд, – так что вы могли бы обвинить во всем меня. Но никаких ключей я сохранять не стал, с какой стати мне это делать? Я уже просто был рад тому, что нам удалось выручить за дом хоть что-то.

– А никакие ключи не пропадали? – спросила Эйра. – Возможно, забытые в доме? Или кому-нибудь одолженные?

Это было безнадежно, она и сама это слышала, гоняться за ключом к замку, который не меняли с сороковых годов. Все, что у них было, – это бесчисленные вопросы без ответов, а дни шли. Минуло пять дней с тех пор, как ГГ стоял на этой кухне.

Она больше не ощущала его присутствия.

– А вам разве не говорили, что дверь стояла приоткрытой? Насколько я понимаю, это началось уже после того, как мы продали дом. При нас люди не посмели бы шнырять туда-сюда, когда им вздумается.

Звякнул телефон. Пришло сообщение от Анттилы из Норрботтена.

Голос в трубке монотонно бубнил ей в ухо.

– И если бы он до сих пор находился в собственности семьи, я бы регулярно наведывался туда и проверял, все ли там в порядке, хотя мне совсем не хочется там бывать, такая тоска смотреть на все это, но теперь я действительно не несу за него никакой ответственности. Этим новым хозяевам следует присудить штраф за халатное отношение к своей собственности, но большие шишки, как обычно, разгуливают на свободе.

«Худиксвалль, – значилось в сообщении. – Отель „Квалити“».

Пульс участился, Эйра встала из-за стола.

– …Холдинговая компания и прочая шушера, которые лишь скупают недвижимость, а сами плевать на нее хотели, только округу разоряют. Кабы я знал,