видно лицо мужчины под Маской, но глаза его прищурились очень уж лукаво. Олеся, не теряя времени даром, снова нажала кнопку, вырвав у меня очередной непроизвольный стон. Я дернула ногами, и кресло отозвалось тихим скрипом, но даже не шелохнулось подо мной.

– Да, чуть не забыл, – мужчина снова обошел кресло, остановившись между моих широко разведенных ног. – Некоторые вещи лучше видеть, чем просто чувствовать. Это зрелище ты никогда не забудешь.

Я не успела удивиться, что он имеет в виду, как на гладком белом потолке зажегся светлый прямоугольник, на который спустя мгновение вывелось изображение моей промежности во всей ее красе. Зажимы крепились на половых губах, широко растягивая их в разные стороны. Розовое нутро блестело от выступившей смазки. Колечко ануса, плотно сжатое, темнело чуть ниже. Мне что, предлагают посмотреть порно с собственным участием? И мне что, действительно это нравится?

Олеся снова послала импульс в мои соски, и на экране отчетливо было видно, как дрогнула моя киска от того, что сократились внутренние мышцы.

О да, мне действительно это нравится. Надеюсь, на память мне подарят копию записи.

– Ну что ж, приступим, – Мастер потянул за цепочку, притягивая Олесю к себе, и та послушно зацокала вокруг кресла. – Начнем с установки расширителя.  

Акт одиннадцатый

Странно было смотреть на себя со стороны, но от этого не менее волнующе. На большом экране было четко видно, как меня постепенно растягивает металлическое зеркало. Ощущения получились двойственные и какие-то приглушенные. Как будто не со мной все это происходит.

– Вот так, – прозвучал бархатистый голос Мастера. – Дальше уже некуда.

Действительно, фиксаторы расширителя оказались выкручены на максимум, а я не ощущала и капли дискомфорта, какой обычно испытывала на приеме у врача. Неужели моя плоть стала эластичнее? Или эта чудовищная секс-машина со своим гигантским размером так меня растянула?

Пальцы Мастера коснулись клитора, практически невесомо и бережно. Что я говорила об ощущениях? Ерунда. Особенно в совокупности с импульсом, прошедшим сквозь мои соски. Выгнувшись, я протяжно застонала, не в силах отвести взгляд от происходящего на экране. И то, что я все это видела, многократно усиливало возбуждение. Мне, кажется, стала ясна задумка Мастера. Вероятно, он действительно гений в своей области. Но что меня немного смущало – плотоядный взгляд Олеси, не отрывающийся от моей промежности. И снова появилось смутное ощущение, что все это уже со мной происходило, что девушка уже вела себя так по отношению ко мне. Но прокручивая в голове все эпизоды в Сладкой Гвендолин, я не могла припомнить ничего подобного.

Подразнив клитор, пальцы Мастера скользнули внутрь меня.

– Так горячо, – стащив с лица маску, мужчина наклонился и втянул носом воздух в каком-то миллиметре от широко разведенных в стороны складочек, ненадолго перекрыв мне обзор. – И так хорошо пахнет.

Ему удалось в очередной раз меня смутить. Чувственные губы изогнулись в усмешке, от которой по моему позвоночнику прошла дрожь. Что же ты делаешь со мной, Мастер? Какой силой обладаешь, что от одного взгляда я начинаю плавиться? Глаза мужчины, неотрывно глядящего на мой нежный цветочек, потемнели, ноздри дрогнули, и мне послышалось едва различимое, глухое рычание.

– Что же ты делаешь? – пробормотал он, тряхнув головой и будто бы приходя в себя. – Екатеррина.

И было в этом обращении что-то знакомое. Опять. Как будто я раздвоилась, и вторая моя часть знала то, чего не знала я, и помнила то, чего не помнила я. Сложно. Похоже, секс-машина вытрахала из меня мозг, и он начал давать сбои. Но кажется, я каким-то образом влияю на Мастера ничуть не меньше, чем он на меня.

От размышлений меня отвлек стук каблуков. Олеся, до предела натянув поводок, взяла с подноса стеклянную палочку и протянула ее моему экзекутору. На конце палочки был небольшой стеклянный шарик, которым Мастер коснулся клитора. Я ощутила гладкость и прохладу, а также мучительную пустоту там, где давно все должно было быть до краев наполнено. Застонав, я смотрела, не отрываясь, на то, как палочка обводит контуры моих половых губ, скользит по клитору, а затем внутрь, в самую глубину, касаясь чувствительных стенок. Но толщина инструмента составляла не более нескольких миллиметров, и сказать, что этого недостаточно – чудовищное преуменьшение. Олеся тихо переступила с ноги на ногу, вновь привлекая мое внимание, и ее пальцы метнулись к не прикрытой латексом промежности, лаская себя.

О нет, мы так не договаривались. я не собираюсь смотреть, как эта блондинка будет самоудовлетворяться, глядя на мои мучения. Мастер внезапно помрачнел и с силой дернул девушку за поводок. Вздрогнув всем телом и едва удержав равновесие, она прекратила свое занятие, но мне этого было мало. Хочу, чтобы она убралась.

– Прости, милая, но правила здесь устанавливаю не я, – на лице Мастера отразилась искренняя печаль, и мне даже стало стыдно за собственное негодование. Чего я, действительно. Пусть смотрит. Главное, чтобы руками не трогала.

Мужчина, отложив в сторону стеклянную палочку, потянул за поводок, заставив Олесю подойти вплотную к нему. Перехватив ее руки за запястья, он положил их на одно из креплений кресла так, что девушке пришлось нагнуться, после чего пристегнул ее в такой позе эластичными браслетами, имевшимися на каркасе. Обойдя блондинку, Мастер некоторое время любовался открывшимся ему видом, а затем потянул за "молнию", обнажая упругую попку. Мне не было видно всех подробностей, но я услышала, как девушка судорожно втянула носом воздух, а ее глаза закатились. Послышался громкий шлепок, и тело Олеси качнулось вперед. Повернув голову, я увидела, как Мастер, мой Мастер, удовлетворенно ухмыляется, занося руку для очередного шлепка.

А про меня он, значит, забыл! Злость оказалась настолько сильной, что я едва не захлебнулась собственным негодованием. И это мне минуту назад было стыдно? Серьезно? Я им не мешаю? Может, мне выйти? Дернув руками, я с разочарованием заметила, что браслеты вовсе не бутафорские, и выбраться без посторонней помощи я не смогу. Внезапно стало как-то неуютно. Я тут обнаженная совсем, распятая на кресле, складочка еще на животе откуда-то, и эти двое, занятые друг другом.

Мастер в очередной раз шлепнул Олесю, и она огласила кабинет продолжительным стоном, таким сладким, что заболели зубы. Я злилась все сильнее, чувствуя себя более чем неловко. По телу разливался жар, и зеркало, вставленное в меня, начало ощущаться слишком уж явно. Взглянув на экран, я заметила, что металлический ободок уже покрыт блестящей смазкой. И