На катере, на который её на руках занес Лео, Вик еще держалась — не засыпала. Сидела на жесткой, неудобной скамье, пытаясь не горбиться, иногда резко проваливалась как под лед в кошмары, полные мрака и гнили, выныривала, вздрагивая и оглядываясь, молчала, прислушивалась к разговорам окружающих мужчин…

Стилл буквально атаковал Брока:

— И когда ждать твоего возвращения?

— Как только, так сразу… — попытался уйти от ответа Брок. Одли пробормотал:

— Это как бы не от него зависит.

Стилл же не отстал:

— Брок, ты заметил — ни у кого не было даже вопроса: а что ты делаешь на Оленьем? Для всех ты был на своем месте, словно увольнения не было. Даже присутствие неры Ренар, о которой все в курсе, вызывало больше вопросов, чем твое. Ты для всех по-прежнему свой. Ты должен вернуться.

— Ммм… — попытался отделаться привычным мычанием Брок, так что пришлось Одли снова вмешиваться:

— Сбавьте обороты, парни. Вы мешаете нашей Вик отдыхать.

Она даже попыталась возразить, что они не мешают, но сил не было. Даже думать было сложно. Мысли копошились одна за другой, цепляясь в странном порядке: парень-альбинос, Блек, Маркус, телефоны и обеты, — сталкиваясь друг с другом, как скалы, с диким пульсирующим грохотом приближающейся головной боли, но делать выводы, что-то сопоставлять, анализировать не хотелось. Не моглось, как говорил Шарль. Новое расследование оглушило её своей необъяснимой жестокостью, и хотелось одного — тепла. Чай. Плед. Человеческое живое прикосновение. Все равно что… И ни о чем не думать, хотя бы один вечер.

В паровике, прислонившись к острому, неприспособленному для сна плечу Брока, Вик все же заснула, погружаясь в мутный, липкий кошмар, сотканный из острых осколков сегодняшнего дня, причиняющих сильную боль.

Улыбающийся, еще живой Ривз.

Стонущий от боли Брок, длинный, нескладный, худой, с множеством старых и свежих ран.

Нервный Маркус, ищущий и не находящий в толпе Блека.

Воспитанный, сдержанный на людях Блек.

Неизвестный мертвый парень-блондин с отпавшей челюстью, из-за чего видна его страшная тайна — ему удалили даже язык.

И снова Маркус: «Пожалуй, вам все равно не угадать…»

И тела, тела, тела женщин, тянущих свои руки к Вик в непонятной мольбе…

Кажется, она даже застонала, просыпаясь на миг. Во всяком случае она услышала тихое броковское:

— Шшш… Это все всего лишь сон… — Он обнял её, прижимая к себе и устраивая голову Вик себе на плечо, чтобы спать стало удобнее. — Отдыхай…

Вик помнила, что нериссы никогда не позволяют себе спать в присутствии чужих, но тут чужих не было. Была лишь дикая усталость и желание хоть на миг скрыться от ставшего мрачным и недобрым мира.

Парни, Лео и Одли, еле слышно перешептывались, стараясь не мешать Вик.

— Ну, за Гилла можно не волноваться — явно дополз до отца Маркуса. — Это Одли.

— Ага… — это Лео.

— Ммм? — это лапидарный Брок.

— Иначе от кого бы отец Маркус узнал о Блеке? Только Гилл и мог сказать. Значит, проклятье с него точно сняли. — это снова Одли.

Вик нахмурилась, хотела возразить, что все не так однозначно, но Брок легонько укачал её, погружая в сновидения, полные тлена и улыбающегося Маркуса.

Как она попала домой, Вик не знала. Только вынырнула из топкого омута кошмарных снов мокрая от пота и слез. Эван спал, прижав её к себе, и потому было отчаянно жарко под тяжелым шерстяным одеялом, вдобавок она так и была в теплом фланелевом комбинезоне, сейчас пропахшем потом, гнилью и сырым запахом земли, который не перебивал даже аромат роз.

Она осторожно выпуталась из объятий Эвана — он как восьминог снова и снова пытался поймать ускользающую Вик.

— Солнышко… — хрипло из-за сна пробормотал Эван.

— Спи… — Вик осторожно погладила его по голове. — Я скоро вернусь.

Механит на прикроватном столике сиял во тьме, показывая два часа ночи.

Вик, прихрамывая и еле проглатывая стон боли — нога отказывалась двигаться, — дошла до уборной. Тут же взвился эфир, опутывая теплым, мягким одеялом обезболивания — Брок или не спал, или проснулся из-за Вик. Она включила свет в уборной, стащила с себя мокрый нательный комбинезон, включила душ и шагнула под его теплые струи. Да, душ по ночам не рекомендовался — это же лечебная, а не гигиеническая процедура, доктора были против душа даже по вечерам — он сбивал ритмы сна, но ждать, пока наполнится ванна Вик не могла. Она стояла с закрытыми глазами под тугими теплыми струями и надеялась, что страхи унесутся прочь, как исчезает с шумом вода в душевой.

И снова перед закрытыми глазами мчалось то, что додумать вечером она не смогла.

Мертвый парень-альбинос.

Отец Маркус со своим запретом на пользование телефоном.

Его голос так напоминающий голос Дрейка.

Его созвучные мыслями Вик фразы.

Его волнение, когда он искал и не находил Блека и Фейна в толпе.

Гневное фейновское «разеваете рот, как рыба!».

Проклятье на Полин, которое Маркус так легко, без прикосновений обнаружил.

Его неслышимый голос, пока он не заметил Вик.

Снова парень-альбинос с отрезанным языком.

Вик подалась назад, выныривая из воды.

— Менталист…

Она стояла и сама не верила себе.

Снова и снова прокручивая в голове слова Маркуса. Слова ли это были?

«Не каждый инквизитор — некромант». Если ты нем, то ты не можешь призвать душу — мысли не слышны на небесах.

«Именем храма и короля, вы арестованы». Он мог узнать случившееся с Броком только из мыслей Вик. Как узнал о голосе Дрейка, о том, как лучше всего расположить к себе, о проклятье на Полин и многое, многое другое. И обет с телефоном тогда становится понятен — Маркус не способен что-либо сказать, а мысли по телефонным проводам не передаются. Небеса, что он еще мог найти в её голове?! Вспомнить бы, о чем еще она думала в его присутствии…

Со спины на Вик кто-то набросился, и она вздрогнула — погруженная в свои мысли, Вик не слышала, как Эван к ней приблизился, набрасывая на мокрые плечи длинное, мягкое полотенце. Моментально вскипел эфир, тут же ускользая в Эвана — он уже привык, что его внезапные романические порывы натыкаются на сопротивление.

— Прости, — прошептал он, подхватывая Вик на руки и относя в постель, — я не хотел тебя пугать…

Дверь спальни резко открылась, на пороге стоял с сияющим эфиром на руках Брок. Он странно кашлянул, пробормотал: «Ммм… Простите…» — оглядывая застывшего Эвана с Вик на руках, и тихо закрыл за собой дверь.

Вик замерла от неожиданности, а Эван, укладывая её на кровать, еле выдавил из