У каждой компании есть свой вариант решения, релевантный именно для ее рынка. Годы спустя, когда я руководил стартапом в сфере игр для мобильных телефонов, у нас возник тот же вопрос: хотим ли мы создавать игры или просто их распространять? Два этих варианта – разные части цепи создания стоимости. Основные навыки разработчика заключаются в создании игр и контента; основные навыки распространителя обычно лежат в области маркетинга и распространения. Если объяснить это на примере телевидения, суть вопроса в следующем: мы хотим быть телевизионным каналом или создателем ТВ-шоу?

Такие ключевые вопросы не имеют правильных ответов, но для того, чтобы стартап был успешным, необходимо выбрать ту или другую модель бизнеса. И если выбранная модель себя не оправдывает (или работает не так хорошо, как хотелось бы), то вы можете рассмотреть переход к другой. Однако в любом случае вам придется выбирать. Как говорят в Голливуде, «все актеры хотят быть певцами, а все певцы хотят быть актерами».

В этой главе вопрос «играть или петь», с которым в том или ином виде сталкивается большинство компаний, был обострен моей собственной энергетической моделью – желанием перейти к следующему большому проекту. В каждой отрасли и почти в каждой профессии есть смежное поле деятельности, «трава» на котором людям с моей энергетической конфигурацией всегда кажется «зеленее».

Как я заметил в этой главе, я понимал, что логичнее сосредоточиться на продуктах, но меня все равно, как пламя мотылька, манила мысль заняться консалтингом. Это ощущение притяжения легко принять за подсказку. Однако эта подсказка не указывала направление движения – она открывала мне мою энергетическую модель. Человек с другой энергетической моделью мог бы и не испытывать столь необъяснимой тяги к месту, где «трава зеленее».

Наши компании и карьеры – результат наших решений, принятых под влиянием окружающих условий, а то, как мы принимаем эти решения, в большой степени основывается на наших энергетических моделях.

В этой главе как раз в тот момент, когда я собирался высмеять саму идею прошлой жизни, будучи воспитанным в культуре, которая в нее не верит, случай заставил меня пересмотреть свои взгляды. Это прекрасный пример синхроничности. Рамасвами и я как раз говорили о прошлых жизнях и Атлантиде, когда произошло вроде бы случайное внешнее совпадение, напрямую связанное с предметом нашего разговора. Большинство синхроничностей не так показательны. Просто существует некоторая связь между внутренним событием (мыслью) и внешним событием.

Эта синхроничность была подсказкой, что я излишне закоснел, основываясь лишь на своем личном опыте, культурном воспитании и научных взглядах. То же самое может относиться к идее существования Бога, ангелов, Атлантиды, НЛО или пришельцев. Как писал Шекспир в «Гамлете» «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Если бы этот афоризм был написан сегодня, мы бы заменили в нем «мудрецов» на «ученых».

Как глава Патентного бюро США, ушедший в отставку в начале 1900-х[98], потому что «осталось очень мало того, что можно изобрести», мы предполагаем, что состояние науки в любой отдельно взятый момент (например, сегодня) составляет 90 % от полного знания. Иными словами, мы почти все думаем, что в данный момент нам осталось понять совсем немного. Но время доказывает, что это ошибочный вывод: идут года, и нам открываются совершенно новые области науки и техники.

Когда на пути воина успеха вы сталкиваетесь с идеями, воспринимаемыми в обществе предвзято, то лучшее, что можно при этом сделать, – держать свой ум открытым и позволить доказательствам говорить самим за себя. Фактически это то, чему учил Будда: мы должны воздерживаться от суждений о многих вещах и верить или не верить, только когда получаем непосредственный опыт.

1994, октябрь

– Насколько я понимаю, ты считаешь астрологию полной ерундой? – спросил Рамасвами, когда мимо нас прошла женщина в черном плаще. На ее плаще виднелся символ – пентаграмма, которая обычно ассоциируется с колдовством, что для нас, непосвященных, кажется чем-то зловещим.

Рамасвами только что объяснил мне, что пентаграмма никоим образом не символ сатаны: перевернутую пентаграмму использовала группа жуликов-сатанистов, из-за которых этот знак получил плохую репутацию. При правильном изображении пентаграммы, как на плаще этой женщины, каждая ее сторона соответствует одному из пяти элементов: земле, воздуху, огню, воде и духу.

Он объяснил, что магия на самом деле была всеобъемлющим верованием, которое уважало природу и имело мало общего с сатаной – образом из иудейско-христианской религии. Рамасвами полагал вполне естественным, что человек, начинающий изучать энергию и медитацию (как я), должен заинтересоваться магией. Почему-то идея изучать колдовство меня не сильно привлекала, и я не понимал, какое отношение она имела к пути воина успеха. Дальше разговор перешел на астрологию, которую я прежде не раз с негодованием осуждал в присутствии Рамасвами, считая обычными бабушкиными сказками и отстаивая взгляды крупных современных ученых типа Карла Сагана[99]и других.

Разговор происходил в оживленный октябрьский день в городе Сейлем[100]. Листья начали приобретать яркие цвета и опадать с гордых деревьев – знак того, что в Новой Англии наступила осень. В тот день на улицах Сейлема было довольно многолюдно: осень в этом знаменитом приморском городе – самый оживленный сезон. Бóльшая часть города была перестроена, но так, чтобы восстановить утерянную ныне «историческую замысловатость», которой славились города Новой Англии.

– Конечно, я думаю, что это ерунда! – ответил я. Рамасвами очень разочаровал меня своей верой в такие глупые вещи. – Я не верю, что Солнце, Луна, планеты и звезды как-то связаны с нашим поведением здесь, на Земле!