да еще основательно подпорченной слезами, физиономия у меня что у клоуна из ужастика.

Клемент отнюдь не сгущал краски, говоря, что я перепугаю округу.

Кое-как привожу волосы в порядок, но вот с лицом без средств из списка вряд ли что можно поделать. Пожалуй, до возвращения великана лучше прятаться под одеялом.

Так я и поступаю, пока до меня не доносятся стук входной двери и топот тяжелых ботинок в направлении спальни. Мой спаситель вернулся.

— Не смотри на меня! — кричу я, когда он входит. — Я выгляжу как кусок дерьма, и мне нужно принять душ!

— Да я же пошутил. Ты…

Он осекается, что отнюдь не способствует поднятию моей самооценки.

— Что я, Клемент?!

Великан протягивает мне пакет и говорит:

— Пупсик, ты самое лучше, что я видел по пробуждении за очень-очень долгое время.

В его словах нет даже намека на насмешку. Невероятно, но, кажется, он предельно искренен.

— Очень-очень сомневаюсь, — тихонько отвечаю я и беру пакет. — Но спасибо.

Клемент кивает и подходит к шкафу.

— У меня точно где-то завалялось чистое полотенце.

На раскопки уходит некоторое время, но в конце концов он вручает мне темно-синее полотенце.

— Давай, приводи себя в порядок, а я пока сделаю тебе кофе.

— Ты же говорил, что у тебя нет кофе.

— Не было, теперь есть.

С этим он вновь исчезает. Сделав глубокий вздох, покидаю уют теплой постели и мчусь в ванную.

Несмотря на крайне прискорбное состояние таковой, горячая вода в ней все же имеется, так что хотя бы можно принять пристойный душ. Быть может, крохотная и порочная часть меня надеется, что хозяин жилища присоединится ко мне, однако у меня сложилось впечатление, что в этом плане он несколько старомоден.

До некоторой степени восстановив человеческий облик, я покидаю ванную и направляюсь в гостиную. Увы, при свете дня выглядит комната отнюдь не лучше.

— И долго ты здесь живешь? — спрашиваю я у Клемента, с благодарностью принимая чашку с горячим кофе.

— Точно не помню. Может, три-четыре месяца.

— А до этого где обитал?

— Да постоянно переезжал. Несколько месяцев здесь, несколько месяцев там.

— И когда в последний раз ты жил где-то, что напоминало бы приличный дом?

Он вдруг утыкается в свою чашку.

— Клемент?

— Давай сойдемся на том, что это было очень давно, и оставим тему, хорошо?

— Как скажешь, но все-таки, тебе не хочется однажды обзавестись настоящим жильем?

— Что я хочу, и что у богов для меня припасено — вещи несколько разные, пупсик.

Я подаюсь вперед, кладу ладонь ему на руку и мягко говорю:

— Это не ответ. Скажи мне тогда, чего ты хочешь?

Великан прикасается к моей щеке.

— Освобождения, — вздыхает он.

— Отчего?

— Если бы я знал.

— Как это? Не понимаю.

— Добро пожаловать в мой мир.

С этим он допивает чай и встает. Я мысленно добавляю к списку не жалуемых мной черт «раздражающий» и «непостижимый».

— Мне нужно только поссать, — как ни в чем не бывало бросает Клемент, — и потом можем выдвигаться.

Звучит скорее как констатация факта, нежели предложение. Он оставляет меня в одиночестве посреди унылой гостиной.

— А теперь поговорим о пренебрежении, — бурчу я себе под нос.

Покончив с делами в ванной, великан возвращается, и мы покидаем его хибару. На улице приятно греет весеннее солнышко, сущий рай по сравнению с холодной и сырой квартирой, в которой я провела целых десять часов.

— Ты ведь знаешь, где ближайшая станция подземки? — с надеждой спрашиваю я.

— Ага, и где ближайшая кафешка тоже. Давай сначала позавтракаем.

Я не спорю, и мы молча идем до замызганного заведения в нескольких улицах от дома. Несмотря на унылую обстановку, еда оказывается на удивление хороша. Лучшее средство от похмелья — полный английский завтрак, и я с жадностью набрасываюсь на свою порцию и полностью вычищаю тарелку.

И хотя разговор возобновляется, я решаю избегать дальнейших расспросов о прошлом Клемента. К тому же по окончании завтрака он заметно приободряется либо благодаря набитому животу, либо благодаря вновь обретенной цели — а может, тому и другому вместе. Пускай его мотивы так и остаются загадочными, мои собственные предельно ясны. По пути к станции подземки я лишний раз напоминаю себе о понесенных потерях и вероятном виновнике всех моих бед.

Поездка из Кенсал-Грина в Паддингтон занимает всего пятнадцать минут, а поскольку сейчас утро воскресенья, мы избавлены и от безумных толп, столь характерных для будней.

Незадолго до десяти мы уже на поверхности, и по смартфону я определяю расположение «Тренчардс букмейкерс».

— Совсем недалеко, с километр.

Великан кивает, и мы двигаем в сторону Напьер-стрит.

— Какой у нас план? — интересуюсь я.

— План?

— Да, план. Если удастся выяснить местожительство Джейдона, что тогда будем делать?

— Нанесем ему визит. Зададим кое-какие вопросы.

— И что за вопросы?

— Во-первых, кто заказал ему спалить твою хату.

— Вообще-то, наверняка мы этого не знаем.

— Узнаем, пупсик, на этот счет не переживай. А после этого нужно будет выяснить, получил он бабки за работу или еще нет.

— А это зачем?

— Затем, что подрядился наш маленький гаденыш, как пить дать, за наличные, и, чтобы заполучить их в свои грязные ручонки, ему нужно будет встретиться с мужиком, что его нанял.

— И что? Мы будем за ним следить?

— Да ты пока так далеко не забегай. Все станет ясно по ходу действия.

Подобный размытый план восторга у меня не вызывает, но Клемента, похоже, импровизация вполне устраивает, так что пока придется смириться.

Мы прибываем на Напьер-стрит, окаймляющую разросшийся жилой комплекс. Над унылой застройкой возвышаются три бетонные многоэтажки.

— Насколько готова поспорить, что наш приятель там и проживает? — кивает великан на микрорайон.

— Пф, да я даже спорить не стану. Та еще дыра, а?

— Ты бы видела, что здесь было раньше.

— Раньше?

— До этого жилого комплекса. Несчетные ряды викторианских домишек, вот уж действительно были трущобы. Здания только на честном слове и держались, удобства на улице, ни горячей воды, ни отопления.

— Лично я сомневаюсь, что высотки много лучше. Намерения благие, да вот исполнение скверное.

На этом, однако, наш разговор затухает, поскольку Клемент погружается в собственные мысли.

Мы минуем ряд заведений: парикмахерскую, закусочную с едой на вынос, винную лавку. Рабочий день у них еще не начался, и все они закрыты стальными жалюзи. Затем тянется огороженный пустырь, возможно, отведенный под другую застройку — которой, скорее всего, теперь уж не суждено появиться, поскольку подобные районы инвесторов больше не интересуют.

— Это здесь, — объявляю я, когда мы приближаемся к следующей веренице лавок.

В полном соответствии окружению, внешний вид «Тренчардс букмейкерс» взор