Пришлось подниматься. Всё равно дверь сломает.

Огромный мужик с добычей на плече ввалился, едва переставляя ноги.

– Ты…ты… – хотело он что-то сказать, но слишком устал для пылких речей и решил сконцентрироваться на чайник, к которому и присосался.

Присмотрелся едва проснувшийся Лаптев, а на широком плече велосипедиста – женщина. Пусть и с синяком на лбу от велосипедной рамы, но всё же.

«Съездил всё-таки. Вот настырный!» – пришла первая мысль в голову Лаптева.

Однако, присмотревшись, он распознал жену председателя посёлка.

– Бля, да это ж Вишенка!

– Что клубничка, что вишенка, – проворчал крановщик, отлипнув от чайника. – Тебе не один хрен? Бери, что дают! Угощаю…

Лапоть поморщился сначала, а потом присмотрелся ещё раз. А там всё то же, что у любой женщины: глаза, уши, нос, губы. Даже в помаде.

«А действительно!» – додумал следом Лапоть и решился:

– Ладно, теперь моя очередь!

Взвалив даму на плечи, уже Лаптев понёс её домой. Конечно, к себе. Так Вишенка впервые и попала в дом Лаптева.

Не Мексика, конечно, но от мужа на пару дней спрятаться можно.

Глава 17 - Как мужики ножи метали-7

В то же время, но ранее.

В медучреждении привычно пахло лекарствами и хлоркой. А всё от свежести помытых полов. Стараясь не растянуться на мокрой плитке, Боря принёс в травпункт охранницу на руках. Довольно худенькая и без руки, Алексашка весила не более пятидесяти килограмм. Что на эмоциях – меньше, чем ничего.

Ещё и от салона автомобиля всего-то пронести сотню метров, не падая и даже не спотыкаясь, чтобы не разбудить ненароком.

Рядом шёл Шац. Порой придерживался за него, пошатываясь. Порой открывал двери здоровой рукой. Он всю дорогу морщился от боли в плече, но эвакуировать себя на каталке не позволял.

– Я сам дойду, раз ноги идут, – обрубил он попытку экстренной госпитализации ещё на парковке. – Ты чего, Борь? Я и не через такое проходил.

– Сам так сам, – не стал спорить сантехник, преодолевая последний проход в медучреждение со слегла расставленными в разные стороны ногами. Он как будто стальные шары для медитации пытался унести в трусах. От того периодически морщился. – Лишь бы помогли.

– Да помогут, куда они денутся, – старался не обращать внимания и на свою травму Лопырёв. – Тут же не полсотни километров на «буханке» по бездорожью!

Какого же было удивление обоих, когда в приёмном отделении разглядели в очереди лишь двух людей. Но зато каких!

Это были Леся Василькова и полковник Вишенка. Что не так удивляло, всё-таки люди ломают руки и ноги, а порой даже шею выкручивают. Но оба были… с лампочками во рту!

– Леся, что происходит? – тут же спросил Боря, не зная смеяться или плакать.

Лишь поудобнее подтянул на руках Александру. А та бледненькая вся.

«Выбора только два. Либо кровь вытекла, либо протез. Вряд ли само затянулось», – добавил внутренний ещё на парковке, когда ни капли крови не обнаружили в салоне по приезду.

И пока за десятки километров от больницы Лаптев спал в обнимку с протезом, женские духи почуяв, а Стасян крутил педали в поисках более живых частей тела женщины, приёмное отделение расслышало ещё одно восклицание, граничащее с удивлением.

– Бронислав Николаевич? – добавил Шац, плечо зажимая. – Вы то тут как оказались?

– Сац? – ответил тот, подскочив.

И оба встреченных потерпевших замычали в ответ что-то ещё.

«Оно и понятно – хреновая затея спрашивать что-то у людей с грушевидными лампочками во рту», – подсказал внутренний голос: «Была бы энергосберегающая по форме спирали, проблем бы не было. Но люди предпочитают классику».

* * *

Гораздо ранее.

Леся примчалась на работу как на крыльях ветра. Оттепель не стала преградой. На улице дети даже как-то умудрялись лепить снеговиков из остатков снега, что подтаял почти везде, кроме леса, а на Камчатке, как говорили, даже пепловиков лепили. Почему бы ещё и в ночь после дня не поработать, раз начальство просит? Всё на пользу!

Войдя в отделение как к себе домой, Василькова тут же пошла на второй этаж. К Брониславу Николаевичу. Он сидел за столом пил коньяк как воду. Хуже того – пиджак на спинке стула висел. А это уже – показатель.

– Добрый вечер, Брони… – едва начала говорить Леся, как вдруг послышался хлопок.

От перегрузки сети сразу две оставшиеся лампочки из четырёх задуманных по конструкции, взорвались.

– Ёбанная электрика, – забурчал начальник. – Отделение на ладан дышит уже. Ещё при истинных коммунистах строили, не ряженных. Когда там плановый ремонт?

Он больше не решился отхлёбывать из стакана. Вдруг осколки попали? Стекло, как известно, не выводится из организма, как и ртуть. А если каким-то чудом и выйдет, то сам рад не будешь.

– На лето планировали, – тут же достала телефон находчивая Василькова и подсвечивая себе дорогу, подошла к Вишенке, поцеловала в щёку. А затем прошептала на ухо. – Соскучился? А у нас тут как раз… интим.

Бронислав промолчал. Темнота есть темнота. Какой уж тут интим, если не на мягкой кровати? Вроде колыхнулось внутри что-то, а вроде не по себе на душе. Что за странные ощущения внутри?

Ну ладно он жене изменяет на работе. Вроде по статусу положено. Но жене то