— Чего-чего?

— Дружок был у бастарда. Мальчишка-ваган. Вот этот точно был смуглый. И ростом он был поменьше чуток — ваган этот.

— Хочешь сказать — как тот малый, что сидел напротив нас во время пиршества у калифа?

Боб кивнул.

— Боб, не пори чепухи. На кой ляд лорду Эмпстеру сдался какой-то вшивый ваган? Он все время говорил про этого малого, что он — его подопечный, а мы-то отлично знаем, что его подопечный — бастард.

Валявшийся на полу господин Бергроув застонал, приподнялся на локтях, но встать ему не удалось — он сумел лишь перевернуться на спину, да и то неловко. Полы его халата распахнулись, и оказалось, что под халатом на нем — эджландская одежда. Полти презрительно смотрел на Бергроува. Еще несколько сезонов назад костюм Жака был из числа наимоднейших, какие только шил придворный портной Квисто — хозяин лучшей в Агондоне мастерской. Теперь же этот шедевр портновского ремесла пребывал в самом что ни на есть затрапезном состоянии.

— Тоже мне агент по особым поручениям! — расхохотался Полти. — Тоже мне молодой человек из высшего общества! Представить только — дамы складывали о нем сказания, а в Варби он считался самым красивым холостяком!

— Он так и не сумел оправиться после этого... происшествия с барышней Пеллигрю, — осторожно заметил Боб.

Господин Бергроув перевернулся на бок. Его вытошнило.

— Иноземное... дерьмо! — выругался он.

— Похоже, он не договорился с едой, — философски изрек Боб, глядя на Бергроува.

Полти закурил новую сигару.

— Ну, поднимайся, Жак! — окликнул он Бергроува не слишком ласково. — Ты хоть бы на диван лег, что ли. Что же мне, перешагивать через твое треклятое тело, когда я ночью встану помочиться?

— Похоже, Полти, он опять отрубился, — хихикнул Боб.

— Ох и надоел же он мне! Дай-ка ему пинка хорошего, Боб.

Боб растерялся.

— Пни его, я сказал!

Боб на этот раз послушался и наградил Бергроува увесистым пинком.

Будь у Бергроува силы, он бы, пожалуй, возмутился и дал бы Бобу сдачи. Но он только охнул, закашлялся и в конце концов пополз к своему дивану. Путь его не получился самым коротким и прямым: по дороге Бергроув наткнулся на зеркало и прекрасная резная рама закачалась. Зеркало треснуло.

Боб вздохнул. Полти презрительно указал на Бергроува пальцем.

— Вот ведь потеха — он как пьяный, даже когда не пьяный. Откуда ему пьяным-то быть, верно я говорю?

— Он джарвела перебрал.

— Джарвела? Да нет, он пьяный. Вдребезину!

— Наверное, у него спиртное по жилам течет все время, Полти. Как у моего папаши-покойничка.

— У старины Эбенезера? — Полти на пару мгновений сдвинул брови, припоминая горького пьяницу из «Ленивого тигра», и вздохнул. — Эх, Боб, и давно же, кажется, это было — наши золотые денечки в Ирионе!

— Ну, не так чтобы уж очень давно, — просияв, робко возразил Боб.

— Но ты заметь, как далеко мы пошли.

— Это ты далеко пошел, Полти. Майор Вильдроп! Подумать только! За такой короткий срок!

Боб успел поднатореть в искусстве лести.

— Что верно, то верно, — довольно осклабился Полти, вальяжно похлопал ладонью по дивану, и Боб радостно поспешил усесться рядом с любимым другом. Полти обнял его за плечи. — А знаешь, дружище, ты вполне можешь тоже гордиться собой.

— Да что ты, Полти?

— Ну, ты сам рассуди: ты сейчас где находишься? Ты сейчас находишься не где-нибудь, а в Унанг-Лиа, и играешь отведенную тебе роль в исполнении очень важного задания! И ведь это совсем неплохо для сынка какого-то пьяницы-оборванца и старой потаскухи с физиономией, изрытой оспинами, — совсем неплохо, если кто спросит меня!

Полти сегодня был в наилучшем расположении духа — в этом можно было не сомневаться. Раньше вечером Боб, сидя за пиршественным столом, даже жалел изменников-красномундирников и все ждал и боялся того мгновения, когда они угодят в заранее расставленный капкан, а теперь уже радовался тому, что тех вскоре ожидают всяческие беды и мучения. Если бы что-то пошло не так, Полти бы сейчас бушевал, был бы вне себя от злости и швырялся бы чем попало, что бы ни подвернулось под руку.

Боб застенчиво проговорил:

— Я же просто твой слуга, Полти.

— Ну, это ты зря, приятель. Ты по званию лейтенант и мой адъютант в придачу — это тебе не слуга какой-нибудь.

— Нет?

— Однако я очень тронут той верностью, которую ты ко мне проявляешь. Будь ты моим слугой, я бы не пожелал более преданного слуги.

На глаза Боба набежали слезы.

— Можно, я сниму с тебя сапоги, Полти?

Синий дымок сигары заклубился, окутал рыжие кудряшки Полти, когда он откинулся на подушки. Он с готовностью позволил Бобу поухаживать за ним. «Порой, — думал Полти, — жизнь совсем недурна, просто-таки совсем недурна». Быть героем сражений — тоже неплохо, но куда как лучше быть агентом по особым поручениям. Представить только — какая слава ожидала его в самом недалеком будущем, теперь, когда в расставленную им западню попался не кто-нибудь, а сам Джем-бастард!

Полти любовно лелеял надежду на то, что благодарная нация в один прекрасный день вознаградит его по заслугам. Он изредка задумывался о мучениях и несчастьях, в конце концов постигших его отца. Судьба командора Вильдропа, чем не подтверждение того, что слава, добытая на полях сражений, — вещь ненадежная. Полти, впрочем, не слишком надеялся на то, что успешное выполнение возложенной на него тайной миссии принесет ему желанную славу. Кем, если на то пошло, он был в глазах света? Правительственным чиновником, посланным в Унанг для отбора рабов, которых должны были затем доставить в эджландские колонии. Рабы приобретались в обмен на поставляемое в Куатани вооружение. Работа эта была не слишком заметная и к тому же нудная. Разве торговля к лицу светскому молодому человеку? Правда, рабыни время от времени утешали Полти, развеивали его скуку.

О, если бы только он смог разыскать свою сводную сестрицу, будь она трижды неладна! Полти заглянул в Агондон совсем ненадолго перед тем, как отправиться с новым заданием. У него не было времени заниматься розысками Каты, не было также времени и на то, чтобы позировать художникам и скульпторам, получать щедрые подарки и посещать устраиваемые в его честь обеды. Полти, однако, не сомневался в том, что все это непременно будет в его жизни. Он заслужил это, но насколько же быстрее все эти радости распахнули бы двери перед ним, если бы он был богат и титулован!

Блаженную истому словно рукой сняло. Полти ощутил знакомую тупую злобу.

Он вскочил и грубо оттолкнул Боба.

— Будь она проклята, эта сука, будь она проклята!

— Какая... сука? Полти, да что с тобой?