Во все стороны полетели осколки стекла, перекосилась разбитая оконная рама. Оперативники ринулись к окну и успели увидеть, как мешком скатилась с крыши темная фигура. Оба тут же ринулись следом, выхватывая оружие. Темный двор раскололся от выстрелов, раздались крики, чьи-то вопли, удары падений…

Когда все, находившиеся на лестнице, сбежали к подъезду, завернули за угол, к воротам, а там еще пробежали с полсотни метров, уже по двору, мимо сараев, все было кончено.

Труп Жилы валялся в десятке метров от сарая, с которого он так ловко скатился. Лежал ничком. Подбежавший Злотников кинулся к нему, руку — на шею… поздно.

— Свет дайте! — крикнул, поднимаясь с колен.

Место действия осветили фонариками. Со всех сторон стал собираться неизвестно откуда взявшийся народ. Поздно ведь, спали бы себе, так нет, происшествие, вишь! Мало нынче по Москве стреляют!

— Да, — покачал головой участковый, обращаясь к работнице РЭУ, — не повезло мужикам. Ну, с одной-то стороны, оно, может, и лучше, дело закроют — и концы в воду, а с другой…

— А чего? Он же убечь хотел? — возразила полная «рэушница», кутаясь в пуховый платок.

— Тут, милая, вопрос о правомерности применения огнестрельного оружия возникает. Ведь у нас как? Преступник на тебя с ножом, а ты не моги! Ты должен его предупредить — словесно сперва, потом — только в воздух. Ну а ежели не послушает он тебя, можешь вполне и опоздать. Так что ежели станут тебя спрашивать: кричали они — «Стой! Стрелять будем!»? — отвечай, что слыхала, а после долго палили, прежде чем попали. Вот тогда все будет по закону. И никакая комиссия носу не подточит.

— Ох! — вздохнула «рэушница». — И все-то у вас, Григорьич, не как у людей… Проводи-ка лучше меня до дому, страсть не люблю на покойников глядеть. Пойдем, хоть и бандит, да наш жилец, помянем.

Злотников махнул участковому рукой: можете идти. Вдогонку сказал, что, когда потребуются как свидетели, к ним подъедут. И тут же приказал оперативнику вызвать труповозку.

Зуб, узнав о печальной участи своего товарища, почему-то даже оправился как-то, повеселел, что ли. Сказал, покачивая головой:

— Эх, братан…

— Родственничек, что ли, твой? Брат? — спросил конвоировавший его оперативник.

— Да не, присказка у него была — «братан». Для между своих. А так-то — Жила. Жилистый, крепкий мужик был…

Вот и разъяснилась тайна кликана — не от фамилии, тут просто совпадение. Впрочем, это уже никакой роли не играло.

Прибывший к себе Грязнов, первым делом выяснив про звонки и неожиданные происшествия, отпустил секретаршу домой. Попросил ответдежурного доставить ее на машине: поздно уже, жалеть надо людей.

Оказалось, что звонки были. Но важным являлся лишь один — из Солнечногорска. Старший оперативной группы майор Спиридонов просил передать начальнику, что на подъезде к городу неожиданно появился «мерседес» Западинского. Эту машину узнал Сергей Карамышев, находившийся в салоне рядом с майором.

Была дана немедленная команда двум остальным экипажам прекратить поиски джипа и переключаться на новую «дичь».

Больше Спиридонов с МУРом не связывался, вероятно, им всем там было не до телефонных разговоров. Не собирался своим оперативникам пока звонить и Грязнов, мешать вопросами — самое последнее дело. Но вот сама весть о появлении Западинского, или его автомобиля, в Солнечногорске заслуживала внимания. Тут было два варианта. Отправив парня с кладбища, Западинский решил и сам к нему съездить. А мог просто послать за ним свой автомобиль. В любом случае первым делом надо было выяснить, где он в настоящее время пребывает сам. Ведь если его филевская квартира пуста, было бы очень любопытно заглянуть в нее. Без всяких санкций. Приватным, так сказать, порядком. Для утоления любопытства. Конечно, задача бы очень облегчилась, если бы хозяин квартиры находился сейчас за тридевять земель…

Не поступало также пока сведений от группы Злотникова, заместителя начальника МУРа, производящего обыски у задержанной братвы. Грязнов не сильно рассчитывал на успех в этом смысле. Но…

То, что Абушахмин, он же Формоза, со своими «быками» работал на Новой Басманной, и то, что он же причастен к убийству тележурналиста, было ясно, как божий день. И там, и там работало одно оружие, и подставки здесь быть не могло. Наоборот, присущее отморозкам хамство и полнейшая беспечность. Оружие немедленно должно быть ликвидировано после его использования — таков закон всех киллеров. Каким бы оно ни было дорогим, даже заветным, стрелять оно может лишь один раз. Однако, если в обоих делах был задействован не профессиональный убийца, ошибка могла быть совершена и по незнанию специфики работы экспертов из криминалистического управления, и просто из жадности. Ствол все-таки больших денег стоит.

Досье на Абушахмина, имеющееся в МУРе, частично дополненное из картотеки регионального управления по борьбе с организованной преступностью, было впечатляющим. Именно поэтому не имел Грязнов оснований предполагать, что Формоза мог сам совершать такие непростительные ошибки. Да и своим бы не позволил. Значит, могли быть задействованы новички. И кстати, вот эти четверо дневных «быков», взятых на кладбище, вполне подошли бы для подобной роли. Двое — вообще пороха не нюхали, а другие двое — этих рэкет и сравнительно легкое за него наказание только раззадорили…

И тем не менее, уверен был Грязнов, Формоза никакого отношения к сегодняшнему убийству директора ФАПСИ Матюшкина не имел. Психология уголовника вряд ли подвигла бы его на политическое убийство. А оно так и будет выглядеть до тех пор, пока следствие не докажет, что здесь могла стать причиной обыкновенная уголовка.

Точно так же вряд ли и Игнатов решился бы на подобный шаг. Можно материться, ненавидеть, грозить, можно стращать любыми смертными карами, можно даже публично признаваться в своем стремлении нанести непоправимый вред своему начальнику, но… опять же от обещаний до конкретного дела — неизмеримое расстояние. Если теперешнее состояние генерала не является гениальной маскировкой уже содеянного.

А вот вопрос: смог бы совершить это убийство Западинский? — увы, пока оставался без четкого ответа. Недаром говорится, что озверевший фраер — страшнее бешеной собаки. Грязнов не раз видел в жизни тому живые примеры.

Теперь об исполнителях. Не сами же Игнатов или Западинский разрядили револьвер в башку Матюшкина. Так вот, вряд ли у Игнатова нашелся бы исполнитель, готовый замочить директора ФАПСИ. Тут действовал скорее кто-нибудь из уголовников, профессиональных киллеров, которых нанять могли двое: Западинский и Абушахмин. Но вор в законе не мог знать, что приедет Матюшкин, поскольку он, по словам официантов и швейцара, отбыл гораздо раньше. Западинский тоже ушел, но где-то незадолго до стрельбы. Со слов одного швейцара. Другие не видели.

Картина с Игнатовым в общих чертах ясна. Если он сразу не принял оглушающей дозы. Что в его возрасте опасно. А он помирать совсем не собирается.

Значит, решающее слово во всей этой истории должен сказать источник Алексея Петровича Кротова. Кто он — неизвестно, да и знать посторонним не следует, у Крота своя агентура. И Грязнов, окончательно сформулировав для себя и Крота вопросы, набрал его номер.