Аттикус открыл дверь и, улыбнувшись, приветствовал одетого во все черное священника:

— Войдите, святой отец.

О'Ши не шевельнулся, и Аттикус нахмурился:

— В чем дело?

— Во всех помещениях есть скрытые камеры, — мягко произнес О'Ши. — Сейчас Тревор в рубке, так что никто за вами не следит. Но можете быть уверены — вас записывают.

Аттикус скривился. Его не удивил факт, что Тревор наблюдает за происходящим на яхте, но вот то, что О'Ши не хочет, чтобы их видели вместе, немного смущало.

— Так что случилось?

— Я все объясню у себя. Пойдемте, — сказал священник, делая шаг назад.

Аттикус хорошо знал, когда не стоит спорить, а нужно подчиниться. Он вышел в коридор, Андреа последовала за ним.

— А за вами что, не наблюдают? — спросил Аттикус, когда они начали спускаться в холл.

— Тревор доверяет мне больше, чем большинству на яхте. Но это все равно что пытаться найти ответ на вопрос, что вам больше нравится: если ребенок покакает на одеяло или если собака нагадит на ковер. В любом случае это будет кучка дерьма. — Он обернулся и с улыбкой добавил: — Так любил говорить мой отец.

— Мудрый человек, — заметила Андреа с ноткой сарказма в голосе.

— Собственно, я имел в виду, — объяснил О'Ши, — что хоть Тревор и доверяет мне, на самом деле не доверяет он никому. Он начал просматривать мои комнаты, как только я появился на яхте.

— Тогда почему…

— Почему мы идем ко мне? — улыбнулся О'Ши. — Дело в том, что я перепрограммировал систему так, чтобы на мониторы передавалось изображение моих комнат в это же время суток, но в другие дни. Повтор, понимаете? Когда я не занимаюсь ничем… этаким, камеры показывают реальную картинку. Но когда мне нужно, я могу запустить старую запись и заниматься чем пожелаю, так что ни Тревор, ни эта гавайская горилла не будут знать, что я в действительности делаю.

— И чем же этаким может заниматься священник, когда он не хочет, чтобы его видели? — спросил заинтересованный Аттикус.

— Если честно, то поначалу я просто разглядывал порнографию. Ну а в последнее время продаю корпоративные секреты.

О'Ши остановился, заметив, что Аттикус и Андреа замерли на месте с озадаченными лицами.

— Ну, идемте же, — поторопил он их, — мы ведь не хотим, чтобы нас засекли.

О'Ши отпер дверь своих апартаментов и распахнул ее, жестом приглашая войти. Видя его нетерпение, гости не заставили себя ждать и прошли внутрь. Едва дверь за ними закрылась, Андреа обратила внимание на висящее на стене массивное распятие. Под распятием стоял U-образный стол с тремя ноутбуками, горящие лампочки на которых служили здесь единственным освещением.

— Итак, вы священник, хорошо разбирающийся в компьютерах, любящий порнографию и продающий корпоративные секреты? — спросила Андреа.

— Не все представители духовенства могут похвастать целомудрием, мисс Винсент, — рассмеялся О'Ши. — Конечно, чтобы меня могли числить по разряду духовенства, я должен бы быть священником. Но, дорогая мисс, я отнюдь не священник.

На борту «Титана»

— Вот это номер, — фыркнула Андреа. — То есть вы такой же священник, как я — мать Тереза?

О'Ши улыбнулся, усаживаясь в черное кожаное кресло на колесиках. Затем заложил руки за голову и откинулся на его спинку.

— И тем не менее я здесь и выслушиваю исповеди одного из самых больших грешников на белом свете.

Хотя признание О'Ши и произвело на него впечатление, Аттикус старался не показывать этого. Он так послушно заглотил крючок вместе с грузилом и леской, поверив, что О'Ши священник — сколь угодно эксцентричный, но никак не мошенник. И теперь Аттикусу не хотелось, чтобы его считали таким легковерным. Интересно, в какую еще ложь он успел уверовать, покуда был ослеплен жаждой мести?

— Почему вы рассказываете нам об этом?

— На то есть две причины, — ответил лжесвященник. — Во-первых, я хочу, чтобы вы помогли мне убраться с «Титана». Здесь становится чересчур опасно. Тревор стал сущим параноиком: не доверяет никому, и разоблачение меня — лишь вопрос времени. Пока я пребываю у него в милости, но если его отношение переменится, Римус не замедлит со мной разобраться и, скорее всего, я стану завтраком для Лорел.

О'Ши выпрямился в кресле, улыбка сошла с его лица. Пожевав некоторое время губу, он продолжил:

— Вам, наверное, трудно будет в это поверить. Черт, да я же и сам с трудом верю. Я ведь мошенник… ну, был мошенником. Я раскрутил Тревора на миллионы долларов, притворяясь, будто спасаю его душу от вечного проклятия. И хоть найдется немало людей, которые лишь поздравили бы меня с тем, что я обкрадываю такого человека, как Тревор…

Андреа подняла руку и в знак согласия кивнула.

— …я не могу больше это делать. Знаете, я столько лет прикидывался священником, что во мне развились кое-какие моральные ограничения. Черт, я достаточно хорошо изучил Библию — вон как она вся истрепалась. И понимаете… больше я себя не чувствую здесь в безопасности. Рано или поздно — неважно, верит или не верит он в то, что я могу спасти его бессмертную душу, — он разоблачит меня как обманщика. И я бы не хотел быть поблизости, когда это произойдет.

Аттикус улыбнулся. Он не сомневался: О'Ши пришлось приложить немало ухищрений, чтобы добиться такого положения при Треворе. У Тревора была лучшая служба безопасности, какую только возможно купить за деньги, и все же один-единственный человек, маскирующийся под священника, сумел выудить из него миллионы. Аттикусу на это было плевать: хоть миллиарды. «Титан» представлял собой настоящую сокровищницу похищенных артефактов. Как говорится: что посеешь, то и пожнешь.

— Я помогу вам бежать с «Титана», — пообещал Аттикус.

Улыбка вернулась на лицо О'Ши.

— Но я бы сначала хотел, чтобы и вы помогли мне.

О'Ши с готовностью кивнул, понимая, что за услугу неизбежно потребуется услуга.

— Я уже начал.

Аттикус поднял бровь. Он не был уверен, какую именно помощь может оказать О'Ши, несмотря на то что тот уже проявил изрядную изобретательность и все еще пребывал у Тревора в фаворе. Но у О'Ши, похоже, имелись свои идеи на сей счет.

«Священник» развернулся в кресле и подъехал к столу. Он коснулся тачпэдов на всех трех ноутбуках, и семнадцатидюймовые экраны ожили. На них Аттикус увидел тексты уже прочитанных им статей о «Морском змее из Новой Англии». Андреа склонилась над столом, разглядывая наиболее детализированный набросок змея.

— Боже! Ведь это он.

О'Ши кивнул.

— И много людей видели это существо? — поинтересовалась Андреа.