— Я неголодна.

Медленно прошла к окну. Парк уже не пустовал. Слуги сновали с поручениями, убирая последствие вчерашних празднеств. Еще немного и первые посетители отправятся на прогулку, чтобы вновь насладиться видом и ароматом первых летних цветов. Уже совсем скоро.

— Вы молчаливы сегодня.

— Мы обсудили с вами все вчера.

— Я должен извиниться.

— Не должны, если не хотите.

— Я хочу, — выделяя каждое слово, ответил Актор. — Я не должен был…

— Это неважно. — Подняла руку вверх, обрывая его на полуслове. — Вы мой страж, вам ни к чему относиться ко мне иначе, чем к вашей временной хозяйке. Выполняйте свои обязанности. Этого будет достаточно.

— Не сегодня.

Юноша подошел ближе. Он встал за моей спиной, так близко, что чувствовала исходившее от него тепло. Слишком близко для простого служащего.

— Шаг назад, — приказала я.

— Даже вашему жениху не позволите подойти ближе раба?

— Одному из возможных, — зло отозвалась я, уходя в сторону. Поведение Актора раздражало. Если стража еще можно было терпеть, то «жениха»… он переходил границы, и ничего кроме раздражения и злости его поведение не вызывало.

— Вы можете все изменить, — усмехнулся юноша.

— Вы слишком прямолинейны для сына советника, — заметила я, следя, чтобы между нами было не менее пяти шагов.

— А вы слишком терпеливы для племянницы императора. Как видите, мы не подходим нашим статусам. Не это ли нас роднит?

— У нас нет ничего общего.

— Вы так считаете? — Не знаю, чего он добивался, но мне все сильнее хотелось избавиться от его общества.

— Я в этом уверена.

— Пусть так… — судя по всему, он хотел еще что-то сказать на эту тему, но внезапно замолчал. Только после небольшой паузы продолжил, но уже совсем в ином тоне: — Мне поручили сопровождать вас во время посещении Академии вооружений. Вам помогут собраться.

Мой первый полет на каре. Даже представить сложно, сколько уходит энергии на что, чтобы удержать его в воздухе! Но он того стоил. Я никогда не видела центр столицы с неба, и только сейчас поняла, насколько неслучайной была застройка, насколько кропотливо архитекторы выстраивали свои проекты, чтобы даже с неба город был памятником всей империи Таргелеев. Мы летели над миниатюрной, если можно так сказать о тысячах километров, копией всего государства, в центре которого стоял дворец, являя всю мощь нынешней власти, всю зависимость секторов от центра, ведь все дороги вели к нему, оплоту императорской власти.

Академия вооружений располагалась в отдалении, на острове Рикта. И, если стоило пересечь негласную границу между Школой искусств и империей, жизнь становилась ярче, то в случае с обителью будущих военных атмосфера все больше давила на тебя безысходностью, заставляла вдыхать аромат скорой смерти и боли. Здесь не было счастья, не было радости, только серые, черные и коричневые цвета. Железо, дерево и форма. Серая — у учеников, черная — у преподавателей.

И вдруг стало так неудобно за свое лиловое платье. Ведь никто из сопровождения не надел ничего цветного. И только мне выпала честь выделятся. Но честь ли?

На нас оборачивались, стоило кару опуститься посреди площадки перед самым входом. Сесть дальше не позволяла техника безопасности, которой следовала увеличившаяся по случаю выездного мероприятия охрана. Припарковаться же ближе уже не позволяли колонны крыльца и ступени, расположение которых делало несколько затруднительными маневры.

Нас встречали. Не сказать, что почтить меня своим вниманием вышло все руководство, но эти подчеркнуто учтивые маски я буду помнить еще долго. Вероятно, именно этих людей выбрала эталоном моя охрана, мгновенно преобразившись в таких же безэмоциональных истуканов. И куда только исчезли те живые люди, что с четверть часа назад вполголоса шутившие друг с другом?

Мы прошли мимо караульных. Я старалась не смотреть на лица. Ведь этим людям не повезло: мало кто по доброй воле выбирал вооружения, скорее — они выбирали их. И настигали по воле императора. И мне, которой каким-то чудом повезло больше, было стыдно смотреть им в глаза, но мне предстояло врать им. Лгать с улыбкой на губах и верой в собственные слова.

Мерзко. С каждым днем я все больше чувствовала себя грязной. И отмыться не было никакой возможности. Хотя — нет, одна все же была, но смелости, чтобы ею воспользоваться… Я никогда не отличалась ею. Никогда.

Подниматься не пришлось долго. Видимо, по случаю высоких гостей руководство пошло на уступки и открыло доступ к порталам. Курсанты путались в их расположении, спешно оглядывались и уносились к более привычной лестнице.

Меня усадили в самый центр, уступив место председателя. Актор, более привычный ко всему этому, присел справа и даже попытался ободряюще сжать мою руку. Я быстро убрала ладони на колени. Принцесса должна быть смелой и стойко выносить превратности судьбы. И хоть принцессой была моя мать, мудрость, или скорее вынужденность такого поведения, я старательно пыталась применить к собственному характеру.

Я улыбнулась, быстро перейдя от вымученного оскала к искренней радости. Что ж, будем считать, что Школа уже научила меня главному, а чему не смогла она — помог дворец.

Улыбаясь, заставить себя поверить, что все прекрасно, оказалось проще. Я наконец оторвалась от разглядывания пола и обуви окружающих и взглянула на лица. Вероятно, они, как я, пытались казаться добрее, чем есть. Но мы учились в разных школах, и сквозь их попытки я ясно видела усталость и раздражение. Они были не так счастливы, как мне расписывал Актор, что ради мероприятий дворца их открывают от курсантов. И мне бы чувствовать себя виноватой именно по этому, но тут я искренне радовалась: минус один день измывательств. Вот и все, что я могла дать бедным учащимся.

— Леди Кириниса. — Слово взял один из тех, что смотрели на меня прямо, даже не стараясь сделать вид, что их внимание случайно. Нет, они смотрели оценивающе, как будто прикидывали, что они будут делать, если я вдруг сойду с ума и брошусь на них. Их таких было трое, и мне показалось, что они похожи между собой. Хотя под этим ежиком волос, с гладко выбритой головой, все обители Академии были чем-то похожи. — Ваше выступление запланировано через три часа в зале собраний. Перед этим мы бы хотели предложить вам экскурсию по главному зданию с посещением учебных комнат.

Мужчина замолчал, выжидающе взглянул на меня, как будто я могла перечеркнуть весь их план. Но ведь, что дозволено императору, никак не дозволено мне. Даже думать грешно об отклонениях от плана.

— А мы не помешаем вашим подопечным готовиться? — Пожалуй, только такой вопрос могла