— Вы думаете? — В глазах Самойлова читалось искреннее беспокойство.

— Думаю! Вымбовкой их по башке! — нервно отреагировал контр-адмирал. — Величко, передавай: лечь в дрейф и принять досмотровую партию! И никаких гвоздей. Иначе открываю огонь.

На этот раз на транспорте зашевелились. Два моряка скатились с мостика на палубу. На баке возникло какое-то непонятное движение. Судно сбавило ход и остановилось.

С Б-27 спустили две надувные лодки. Досмотровая партия поплыла к «Сент Ло». На сухогрузе догадались спустить трап, так что проблем у советских моряков не возникло. Первым на палубу транспорта поднялся капитан-лейтенант Зубко. Следующие полчаса моряки Б-27 провели в ожидании. С палубы подлодки были видны только два матроса, у верхней площадки трапа с карабинами наперевес. Разумеется, артиллеристы держали сухогруз под прицелом, но от этого не легче. Мало ли что могло произойти с людьми?

Наконец каплей Зубко догадался выйти на крыло мостика. Станислав Михайлович помахал товарищам рукой и дважды мигнул прожектором. Сигнал означал — все под контролем. Можно не беспокоиться.

— Быстрее, — проворчал Виктор Котлов, раздраженно выколачивая трубку о стойку ограждения.

— Послал людей в трюмы. Тщательно проверяет, — предположил старший лейтенант Владимирский.

— Что там проверять?!

— Контрабанду.

— Контрабанду? Да, точно, — хмыкнул контр-адмирал.

Разумеется, старпом должен был показать канадцам, что он не просто так заглянул к ним на борт, а с серьезной проверкой. Поиск незадекларированного груза, оружия, рабов — в наше время и такое встречается — вот повод для досмотра судна в открытом море. Канадцы не должны заподозрить, что советские моряки ищут совсем не то, что говорят. Закончив обыск, Станислав Зубко вежливо извинился перед канадским капитаном и разрешил продолжить рейс.

— Отвлекающий маневр, — хмыкнул контр-адмирал. В руке Виктора Котлова дымилась трубка.

— А штурм охотников? — не понял Дитрих Борхерт.

— Нарочно портили нам нервы, надеялись, что мы сцепимся с канадцами, вляпаемся в международный скандал с пиратским захватом мирного судна, — согласился с Котловым командир подлодки. — Подстава. Вместо судна с наемниками обычный сухогруз.

— Не обычный, а с обиженной на нас командой, — улыбнулся контр-адмирал.

— Где авианосец? И где наш транспорт?

— Авианосец рядом крутится. Транспорт топает следом за «Сент Ло». И думать нечего, — мягким тоном произнес Котлов.

— Товарищ контр-адмирал, вам радиограмма! — прокричал высунувшийся из люка радист.

— Вот видишь. Все, как я и думал.

Расшифровка радиограммы заняла обычные двадцать минут. За это время кавторанг Самойлов принял на борт досмотровую партию и, просигналив канадцам на прощание «Семь футов под килем», лег на новый курс. За потраченное на «Сент Ло» время в дозорной сети образовалась брешь. А кроме Б-27, в этом районе крейсировали только Б-32 и С-178.

Шифрованное сообщение с борта «Советской России» на этот раз излучало оптимизм. Командующий флотом сообщал, что один транспорт уже перехвачен эсминцем «Буйный». Это шедший с Кубы «Лигрин». При задержании судна приключился инцидент. Что там произошло, в шифровке не сообщалось, но рекомендовалось проявлять осторожность и бдительность. Возможно вооруженное сопротивление.

Час от часу не легче. Виктор Котлов не представлял себе, какое сопротивление транспорт мог оказать вооруженному до зубов эсминцу с отделением морской пехоты на борту. А вот какие проблемы могут возникнуть у экипажа подлодки, когда транспорт топить нельзя, а мирно принимать на борт призовую партию, поднимать лапки кверху и идти в наш порт они не захотят. Да еще поблизости американский авианосец. Вот и думай, командир, как приказ выполнить и не вляпаться при этом по полной.

Дни на борту «Камбении» тянулись однообразно. Несмотря на все усилия полковника Першинга времени всегда было больше, чем надо. Если первые дни сколачивались команды, люди знакомились, вспоминали навыки работы, привыкали работать друг с другом, то через неделю после отплытия эффект новизны пропал, народ притерся и обнаружилось, что командирам нечем занять своих людей. Часы от рассвета до заката шли слишком медленно.

Страдал от этого прискорбного факта и Чарльз Стоун. Командиру истребительной эскадрильи каждое утро приходилось ломать голову — как бы этак организовать занятия с людьми, да еще не повторяясь и чтоб с пользой и без членовредительства. Обмен опытом между летчиками проходит вечерами за банкой пива, здесь проблем нет. А вот с боевым сплачиванием полный швах. Невозможное дело. Без самолетов это даже не смешно.

Приходилось занимать людей физическими тренировками, а упражнения строить так, чтоб лидеры и ведомые будущих звеньев уже сейчас работали плечом к плечу, как единое целое. Перетягивание каната, пара на пару. Эстафетные забеги на палубе. Парные упражнения на силу и выносливость. Приходилось выкручиваться. Как говорят в Старом Свете, за неимением гербовой пишем на простой.

Техникам и аэродромным специалистам Чарльз устраивал ежедневные посиделки с обменом опытом и консультациями. Заместитель по технике майор Чес Камински инженером был грамотным, не белоручкой, не брезговал помогать голове руками. Дело он знал прекрасно. Хоть здесь командиру эскадрильи было хорошее подспорье. Поговорив с Чесом, полковник Стоун с радостью взвалил на него все заботы о техническом персонале, тот не возмущался, спокойно тянул лямку и маслопупиков своих не распускал.

В тот день, когда судно пересекло экватор, обстановка на борту немного оживилась. Неожиданно вспомнился один старый морской обычай праздновать смену полушарий. По этому поводу Честер Першинг дозволил людям небольшую пивную вечеринку и разрешил извлечь из припасов пару ящиков виски. Хороший он командир, знает, когда нужно дать слабинку, позволить парням расслабиться.

Известие о намечающемся мероприятии было воспринято «на ура». Вечером все собрались на верхней палубе за надстройкой. Жара спадает, ветра нет. В такую погоду только сумасшедшие могли бы остаться в душных трюмах и переоборудованных под перевозку людей грузовых палубах. Но таковых в команде полковника Першинга не нашлось. Отсеялись еще при вербовке.

Крепкие солдатские руки соорудили из пустых ящиков столы, под стулья приспособили банки, ведра, сколотили на скорую руку несколько скамеек, скатерти заменили газетами. Корабельный кок и выделенные ему помощники особо не мудрствовали, здраво рассудив, что кулинарные изыски отнимут слишком много времени и усилий, а по большому счету смысла в них нет. Все равно главным блюдом на празднике были виски и пиво. Так и получилось.

Мероприятие открыл полковник Першинг. Держа в руках бутылку «Ред Буля», командир кратко поздравил ребят с пересечением экватора, пожелал удачи и чтоб все по окончании контракта точно так же и в том же составе вернулись в Северное полушарие. Слова полковника были встречены радостным ревом и хлопками вскрываемой тары. Вскоре из солдатских загашников появились на свет две скрипки, губная гармошка и странный музыкальный инструмент, именуемый его хозяином ротным сержантом Полом Чуйко «баяном». Начался импровизированный концерт.