— но тихо, пряча лицо на плече своего супруга. А тот гладил её по голове и укутывал собой от холодного ветра.

— Вранг, милый, не обменивайся на меня! — сквозь всхлипы звучал голос Ланиты. — Он тебя освежует или сожжёт! Ты ему и нужен — цель его давней безумной мести! Я не нужна — меня пощадит…

Вранг снял с себя тёплый плащ и закутал её, продолжая прижимать к себе так сильно, будто её могло унести ветром.

— Не думай об этом, радость моя, — шептал он, и мрачное решение застыло в его синих глазах. — Всё будет хорошо. Ты вернёшься домой, и я больше не допущу войны до тебя.

— Ты же не выйдешь отсюда живым! — воскликнула Ланита с таким ужасом, что рыцари попрятали глаза. Даже мечи Мора поутихли и наблюдали за ней с отрешённостью.

«Какая драматичная сцена», — подумал Морай с нотой зависти. — «Кто бы мог подумать, что мой сопливый брат станет для кого-то такой ценностью».

— Не думай об этом, — продолжал настаивать Вранг. — Езжай домой, к Вранальгу. Каскару ты тоже нужна. Я справлюсь. Всё будет хорошо.

Морай кашлянул, намекая, что он устал ждать.

Вранг поцеловал Ланиту. Но всё же это выглядело скомкано и как-то не совсем по-настоящему. К тому же, он безо всякого смятения отстранил её от себя:

— Уезжай, милая, уезжай.

Она посмотрела на него с такой любовью и такой мукой, что взгляд её запечатлелся в памяти у всех, кто наблюдал за ними. Она даже не взглянула на своего мучителя; уходя, она смотрела лишь на Вранга, пока её светлая фигура не скрылась за рыцарями.

Морай задумчиво наблюдал, как Ланиту усаживают в карету. И как вооружённый эскорт, кивая напоследок Врангу, разворачивает своих лошадей прочь со двора.

Ему почему-то стало странно от увиденного. Хотя маргот не мог объяснить себе этих чувств; он не раз видел влюблённых и не раз разлучал их. Но из-за того, что участником сцены был его брат, Мораю стало в некоторой степени завидно.

Если Вранг в чём его и превзошёл, так это в семейственности.

Младший брат поднялся к нему на крыльцо. Он покорно склонял голову. Морай посмотрел на него, взвешивая что-то в своём разуме; а затем щёлкнул пальцами и крикнул:

— Эй, вы! — и мечи Мора подняли на него взгляды. — Разойдитесь-ка! Брезар — опасное место, и леди Ланите понадобится сопровождение до границ Долины.

Головорезы кинулись кто куда, зная, чем это чревато.

И Морай прокричал:

— Пса-арь!

Глаза Вранга распахнулись шире от страха. Он посмотрел на Морая в беспомощном ужасе. В глубине двора щёлкнули затворы клеток. Топот множества лап и скрежет когтей зазвучали повсюду. Орава отборных горбатых гьеналов, рыча и лая, помчалась вслед за указом псаря — за каретой Ланиты и её сопровождением.

— Нет, зачем?! — вырвалось у Вранга, и он кинулся к колонне у крыльца. Псы заполняли улицу. Они неслись во весь дух, нагоняя рыцарей Астралингов. Те прикрыли экипаж и обнажили мечи.

Шестёрка белых лошадей припустила во всю мочь, и карета загрохотала по улицам Брезы. Серо-бурая река озверелых хищников настигала их. К ней присоединялись, ведомые стайным чувством, бездомные брезарские псы, и оттого этот поток делался всё шире и сильнее.

Морай насмешливо посмотрел на дрожащие плечи брата.

— Ты настолько не веришь в рыцарей Астралингов, что готов поставить на гьеналов? — хмыкнул маргот.

Но Вранг не отвечал. Он смотрел на поворот к городской площади, за которым скрылся последний голубой плащ рыцарского эскорта. И не отводил глаз. Кровожадные псы маргота продолжали свой бег, попутно нападали на горожан и куриц.

Морай хлопнул его по плечу и чуть сжал его. Он понимал, чего боится Вранг. Не гьеналов — а непредсказуемости. Он не мог знать, доберётся ли Ланита домой. Не отдаст ли маргот ещё один приказ, не помчится ли в погоню на своём драконе. Ему оставалось только вверить честность их обмена тому, кто ничего не знал о чести.

Но Морай не собирался предавать его доверие. Он придвинулся ближе и сказал ему над ухом:

— Вранг. Пошли.

И, отогнав с пути безмолвную Мальтару, повёл Вранга в свой чертог.

Осчастливленный подобным разменом, Морай устроил в своём роде пир в своих покоях. На столе в гостиной благоухали деликатесы — печёное мясо горных оленей в ягодном соусе, креплёное вино, яблочный мармелад и экзотические фрукты с побережья. Морай ел и пил в обществе одного лишь Вранга, а тот сидел, не притрагиваясь ни к чему, и равнодушно наблюдал за братом.

Утомлённый его молчанием, маргот, облизав пальцы от сахарной пудры, наконец унял своё обжорство и посмотрел на него с укоризной.

— Что, тебе не нравится в Покое? — спросил он с притворным участием.

— Нет, — ответил Вранг утомлённо. — Здесь стало ещё хуже. Мама ещё жива?

— Да-а, — протянул Морай неуверенно. — Она не выходит от себя.

— Ты дашь мне её увидеть?

— Она сама тебя не пустит. Никого не пускает, даже Мальтару. Можешь попробовать, — пожал плечами Морай. — Но скорее всего ты увидишь не мать, а безумную замаранную старуху, так что тебе не полегчает.

Вранг посмотрел прямо перед собой безо всякой грусти из-за сказанного. Даже его, прозванная благородной, натура не шибко-то возмутилась подобным речам о матери.

«Мы не так уж непохожи», — подумал Морай. — «Вранг просто всегда боялся показать, что он не настолько праведен, насколько всем хочется. Ему проще быть моей противоположностью, чем собой».

Маргот улыбнулся и подвинул ему тарелку с оленьей вырезкой.

— Поешь, — сказал он. — Дурачок.

— Зачем? — Вранг посмотрел на него из-под полуприкрытых глаз. Он не спал несколько дней кряду, и усталость валила его с ног. — Чтобы меня вырвало, когда ты станешь меня пытать?

Морай задумался. Когда-то давно он воображал, как выбивает обнаглевшему Врангу зубы. И как швыряет его к морщинистым лапам Скары. В конце концов, Вранг опозорил Тарцевалей. Он ушёл к иному семейству за помощью во внутренних проблемах, а Астралинги, не будь дураками, поддержали его как наиболее лояльного наследника своего вассала — в будущем он стал бы их покорным слугой и подарил бы им долгие годы верной службы.

Но это был, по сути, саботаж законного наследника. С возрастом Морай чаще переносил вину на Кассата и Каскара. А к Врангу стал относиться с пренебрежением. Его использовали, как фишку в настольной игре, когда он был ещё весьма юн и глуп. Впоследствии ему осталось лишь понести за это ответственность.

Поэтому Морай не чувствовал прежнего жгучего желания отыграться на нём.

— Я не хочу тебя пытать, — сказал он. — Ты справился с этим сам.

Вранг, однако,