Бурча что-то себе под нос, он вошел в свой «кабинет», протопал к полкам и застрял там, позвякивая банками и склянками. Господи, сделай так, чтобы урод не заметил пропажи Лешкиной тюрьмы! Пожалуйста!

Если бы я могла вообще не дышать, чтобы создавать поменьше шума! Мне казалось, что я не дышу, а изображаю паровоз, готовящийся к поездке. Клубов пара, конечно, нет, но громкий «чух-чух» имеет место. Но, к счастью, это только казалось. Во всяком случае, Дюбуа ничего не услышал. В противном случае я не осталась бы сидеть в своем убежище, прижав к груди Лешку, верно? Но это очень противный случай, о нем и думать не хочется.

Провозившись около получаса, Дюбуа подошел к двери, открыл ее и гаркнул:

– Алекс! Поднимись сюда!

Через пару минут раздался робкий стук.

– Входи, чего скребешься.

– Да, хозяин. – И шаги, до боли знакомые шаги.

Тюрьма моего мужа стала почти раскаленной, я инстинктивно прикрыла ее полой рубашки. Мне показалось, что колдун увидит вспыхнувший свет. Но его, свет, похоже, видела и ощущала только я. Родной мой, так у тебя ничего не получится, до твоего тела сейчас не дотянуться, не достучаться. Знаешь, мне вообще кажется, что колдун, изгнал нас из тел, заселил туда своих прихвостней: духов, призраков, чужие души, не знаю, что именно. Ведь ими, телами, должен кто-то управлять? Это не обычные зомби, ведь для того, чтобы стать зомби, насколько я знаю, человек должен умереть сначала. И еще – зомби невозможно вернуть, а меня вернули. С нами Дюбуа сотворил что-то другое. Что – не знаю, но Франсуа ведь говорил о необычной силе, присущей этому колдуну. Ничего, жизнь моя, мы справимся, все вместе. Ты, я и Ника.

– Так, Алекс, мне после обеда надо уехать на какое-то время. Возникла небольшая проблема, твои дружки постарались.

– Кто именно?

– Господин Салим не угомонится никак. Жену с детьми отправил к отцу, а сам остался. Мой человек из отеля сообщает, что к нему приехал какой-то человек, общаются они на английском. Но кто это и зачем приехал, узнать не удалось. Они очень осторожны, в отеле ни о чем важном не говорят.

– А как зовут приезжего, хотя бы имя?

– Я же говорю – неизвестно! – раздраженно гаркнул Дюбуа.

– Странно.

– Вот поэтому я и хочу съездить, посмотреть на загадочного типа. Заодно узнаю, удалось ли перехватить твою жену.

– Ее еще не нашли?

– Нет. Твоя женщина хитра и изворотлива, она сумела выскользнуть с территории на моей машине, отвозившей доктора. Но ничего, далеко не уйдет, в этом городишке много моих людей.

– Если Анна доберется до телефона…

– Забудь! – пренебрежительно фыркнул мерзье. – Завтра нас уже здесь не будет.

– Может, стоит уехать сегодня?

– Нет. Там, куда мы поедем, пока нет перистиля, и провести ритуал с твоей дочерью быстро я не смогу.

– А зачем быстро? К чему такая спешка?

– Ты не понимаешь. Твоя жена сумела навредить больше, чем я думал. Она прервала обряд в момент, когда в Нику пошла моя сила, для закрепления результата, так сказать. Твоя дочь уже была почти моей, я смог подавить ее внутренний свет, но девочка оказалась слишком сильна, она, несмотря на возраст, активно сопротивлялась. Тогда я и погнал в нее свою силу, силу мрака. И тут вмешалась твоя жена! – Да уж, здорово я досадила колдуну, до сих пор рычит от злости, вспоминая. – И разрушила все! Последствия прерывания этого ритуала неизвестны даже мне, поскольку подобного еще не случалось. А твоя дочь до сих пор не приходит в сознание, поэтому понять, что с ней, моя она или нет, я не могу. Но, похоже… – Внезапно колдун осекся, словно боялся сболтнуть лишнее. – Короче, доктор обещал, что Ника придет в сознание в течение сегодняшнего дня. И вечером я собираюсь завершить начатое, нельзя медлить ни минуты. А я буду отсутствовать, я хочу, чтобы ты посидел в комнате дочери, дождался ее пробуждения. Пусть девочка первым увидит лицо близкого человека, а не физиономии чужих теток.

– Но, хозяин, она ведь чувствует, что я…

– Неважно! Постарайся быть с ней ласковым и добрым папочкой, утешай ее, целуй, сюсюкай – да что угодно, лишь бы ребенок расслабился и вылез из раковины. Тогда я смогу определить совершенно точно степень вреда, причиненного твоей женой. И приготовить необходимое снадобье для завершения обряда. Ты все понял?

– Да, хозяин. Я буду стараться.

– Вот-вот, старайся, – проворчал Дюбуа. – Сейчас можешь идти к себе, через час спускайся в столовую. А после обеда – к дочери. Все понял?

– Да.

– Тогда иди.

«Лешка» ушел, а мерзье, судя по скрипу корзины, занялся своей змеюкой. Главное, чтобы не отпустил «погулять» тварюку, встречаться нос к носу с гигантской гадиной мне почему-то не хочется.

Нет, все в порядке, змею, похоже, понесли кормить. Небось живыми мышками свою красавицу балует, сволочь.

Щелкнул замок, запирая дверь, и стало тихо. Но эта тишина, хоть и обитала в жутком месте, не давила. Даже недавнее гнетущее ожидание беды куда-то спряталось, стало легче дышать, словно после грозы.

И пусть настоящая гроза еще даже не начиналась, пусть ее основной фронт глухо ворчал и стрелял молниями на горизонте, но дышать и на самом деле стало легче.

Наверное, потому, что у Франсуа получилось и меня сейчас ищут в городе. Или из-за злости обломившегося колдуна, упустившего мою малышку. Но в основном из-за того, что мне удалось вытащить Нику из липких лап мрака.

Ты слышишь, Лешка, у нас получилось! Мы уберегли нашу малышку, мы справились! Теперь все будет хорошо. После обеда мерзье уезжает следить за Хали, думаю, предпринять что-то кардинальное урод поостережется.

Интересно, кто приехал к Салиму? Это из-за нас или нет? А с другой стороны – зачем еще было оставаться здесь Хали, отправив Таньского и малышей? Он стал хорошим другом, этот когда-то безалаберный и ветреный метросексуал. А еще – прекрасным мужем и заботливым отцом.

Но лучше моего Лешки все равно никого нет. Ты слышишь, родной?

Не знаю, то ли из-за нервного истощения, а может, из-за непрекращающегося воя избитого тела, но голода я совершенно не испытывала. А ведь последний раз я ела вместе с Никуськой вчера в ее комнате. Но одна мысль о еде сейчас вызывала тошноту. Может, Дюбуа мне еще что-то повредил внутри? Впрочем, неважно. Сейчас главное – запастись терпением. А его оставалось на самом донышке, ложки две-три.

К моменту появления Дювалье наскреблось от силы пол-ложки. Кофейной.

Его шагов я не слышала вообще, в отличие от слоновьего топота мерзье. Просто вдруг снова щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась. Первыми в щель проникли дреды, следом появился и их обладатель.

– Анна! – прошуршал по мансарде громкий шепот. – Ты здесь?

Жизнерадостного «да!» не получилось, но сойдет и «м-м-м!». Пока парнишка осторожно закрывал за собой дверь, я успела вытащить себя и Лешку из своего убежища.