Сейчас она смотрела на то самое место, где еще недавно лежала Монелл. Я — это он. Я тащу ее сюда. Я спотыкаюсь…

Монелл могла лягаться и бодать его головой только в одном направлении — в сторону, противоположную пандусу. Однако преступник не упал, как говорила девушка. Значит, он удержался на ногах. Сакс прошла пару ярдов в глубь тоннеля.

— Ура! — закричала она.

— Что там? Быстрее, рассказывай!

— След ноги. Он пропустил один участок, забыл его подмести.

— Это не ее следы?

— Нет, у нее на ногах кроссовки. А здесь подошвы гладкие. Как у парадных ботинок. Два великолепных отпечатка. Теперь мы легко узнаем, какой размер обуви он носит.

— Нет, по следам мы этого не определим. Подошва может быть и больше, и меньше ступни. И, тем не менее, эти отпечатки нам кое-что расскажут. Там, в чемодане, есть электростатический принтер. Это небольшой ящичек с прикрепленной к нему указкой. Рядом лежат ацетатные листы. Отдели от такого листа кальку, положи ацетат на отпечаток и пройдись по нему указкой.

Амелия нашла аппарат и довольно быстро получила два изображения следов ног, которые сразу же уложила в конверт.

Затем она вернулась к столбу:

— Тут еще валяется несколько соломинок из метлы.

— Откуда?

— Простите, — быстро поправилась Сакс. — Пока что не известно, откуда они. Немного соломы, и я ее тоже забираю с собой.

Она быстро справилась с соломинками, ловко подхватив их карандашами. «Эй ты, приятель, — мысленно обратилась она к Линкольну, — знаешь, как я отпраздную окончание работы на местах преступлений? Я отправлюсь в китайский ресторан!»

Свет полицейских фонарей не доходил до того места в тоннеле, куда удалось отбежать Монелл. Сакс чуть задержалась на границе «дня и ночи», потом решительно шагнула в темноту. Луч фонарика освещал ей дорогу.

— Поговори со мной, Амелия.

— Здесь ничего нет. Тут он успел все подмести. Господи, он ни о чем не забывает!

— Что ты сейчас видишь?

— Просто пыль и следы метлы.

Я хватаю ее, валю на пол. Я взбешен. Я в ярости. Я пытаюсь задушить ее.

Сакс уставилась в пол.

— Тут кое-что есть — отпечатки его колен! Когда он начал душить ее, то, очевидно, ему пришлось встать на колени, и он пропустил этот участок, когда подметал.

— Сделай электростатическую копию.

Она повиновалась, на этот раз быстрее справившись с задачей. Амелия уже вкладывала лист в конверт, когда что-то снова привлекло ее внимание. Еще одна отметина на пыльном полу.

Что это?

— Линкольн… Я смотрю сейчас на то место, где… похоже, что как раз сюда упала его перчатка, когда они боролись…

Она включила свой фонарь специального освещения и не поверила собственным глазам.

— Отпечаток. Здесь остался отпечаток пальца!

— Что? — с недоверием переспросил Райм. — Это не девушка его случайно оставила?

— Нет, это невозможно. Я вижу место, где она лежала. Ее руки все время были в наручниках. Это как раз там, где он поднимал свою перчатку. Наверное, он подумал, что подмел это место. Я вижу великолепный, четкий отпечаток пальца!

— Ну что ж, тогда сделай снимок этого мерзавца в натуральную величину! Надеюсь, ты помнишь эту процедуру?

Ей понадобилось немного времени, и со второго раза получился идеальный снимок. Сейчас Амелия чувствовала себя так, будто только что нашла на улице стодолларовую купюру.

— Собери пыль с этого места в вакуумный фильтр и возвращайся к столбу. Пора пройтись по месту преступления «решеткой», — инструктировал Райм.

Она начала медленно исследовать пол. Взад-вперед. Не более одного фута за один шаг.

— Не забывай поглядывать наверх, — напомнил Линкольн. — Я однажды поймал подозреваемого по одному волоску, который завис на потолке. Он зарядил патрон 357 в пистолет калибра 38, отдачей один волосок с его руки оторвало, и он прилип на заплесневелом потолке.

— Я посматриваю. Потолок здесь черепичный. И очень грязный. Тут ничего и не спрячешь. Ни выступов, ни карнизов, ни дверных проемов.

— А где же «ключевые» предметы?

— Ничего нет.

Взад-вперед. Прошло уже пять минут. Потом шесть, семь…

— Может быть, на этот раз он решил ничего не оставлять? — предположила Сакс. — И Монелл — его последняя жертва?

— Нет, — с уверенностью произнес Райм.

И вот за одним из столбов она, наконец, что-то увидела.

— Тут в углу что-то есть… Да, это они.

— Перед тем, как забрать их, не забудь сделать снимок.

Амелия сфотографировала предметы, потом осторожно, с помощью карандашей, приподняла кусок белой ткани:

— Женские трусики, — доложила она. — Мокрые.

— Сперма?

— Не знаю, — проговорила Сакс, приготовившись к тому, что сейчас Райм заставит ее понюхать их.

Но приказ последовал другой:

— Освети их на предмет наличия протеина. Он должен флуоресцировать.

Она включила свой фонарик, но ткань не засветилась:

— Нет, значит, не сперма.

— Уложи их в пакет, в полиэтиленовый. Что там еще? — нетерпеливо спросил Райм.

— Листок. Длинный, тонкий, с заостренным кончиком. Лист был сорван давным-давно, и он уже успел высохнуть и побурел.

Амелия услышала, как обреченно вздохнул Линкольн:

— На Манхэттене имеется около восьми тысяч видов лиственных растений. Твоя находка вряд ли нам чем-нибудь поможет. А что под листом?

Почему он решил, что там есть еще что-то?

Но там действительно лежал обрывок газеты. С одной стороны осталась чистая бумага, на другой была изображена схема лунных фаз.

— Луна? — удивился Райм. — Отпечатков нет? Опрыскай бумагу нингидрином и просканируй своим фонарем.

Однако бумага оказалась чистой, без отпечатков.

— Это все.

Наступила тишина.

— На чем находились предметы?

— Не знаю.

— Как это? Должна знать!

— Ну, на земле! — вспылила Амелия. — На грязи, в конце концов.

— Точно на такой же, как и остальная грязь?

— Да, — фыркнула Амелия, а потом тщательно изучила почву, и тут заметила, что она была другой. Что за черт! — Нет, не совсем так. Она тут почему-то другого цвета.

«Неужели он всегда прав?» — удивилась она.

— Положи ее в пакет. — Пока она собирала грязь, он снова обратился к ней: — Амелия?