— Ну хорошо, — сказал Кельсер. — Возвращайся к ней и продолжай уроки. Лорд Венчер в конце недели дает бал, и Вин должна присутствовать там, готова она или нет.

Меня изумляет, как много народов нам удалось объединить своей целью. Конечно, все они пока что придерживаются различных взглядов, а иные, к сожалению, и вовсе погрязли в междоусобных войнах, которые я не могу остановить.

И все же я горд наблюдать их единство. Как хотелось бы мне, чтобы людям не пришлось подвергаться столь страшной угрозе ради осознания ценности мира и согласия.

Вин, накинув капюшон, шла по улице в Щелях — одной из многочисленных трущоб Лютадели. По ряду причин она предпочитала красному свету солнца духоту капюшона.

Она шла, ссутулившись и опустив глаза в землю, по самому краю мостовой. Те скаа, что попадались ей навстречу, выглядели такими же унылыми и подавленными. Никто не поднимал головы, никто не шагал выпрямив спину или улыбаясь. В трущобах подобное поведение вызвало бы массу подозрений.

Вин почти забыла, какой мрачной может быть Лютадель. За недели, проведенные в Феллисе, она привыкла к деревьям и чистому камню. Но здесь не осталось ничего светлого — ни чахлых осин, ни белого гранита. Здесь все было черным.

Стены зданий покрывали бесчисленные пятна сажи. Воздух был наполнен дымом, тянувшимся из прославленных столичных кузниц и тысяч дворянских кухонь. Мостовые, двери и углы домов сплошь залепил пепел… в трущобах редко кто брал на себя труд хотя бы подмести перед входом.

«Здесь как-то… ночью все выглядит ярче и чище, чем днем», — подумала Вин, поворачивая за угол и плотнее запахиваясь в плащ скаа.

Она миновала попрошаек на углу — они протягивали руки в надежде получить хоть что-нибудь, но их мольбы не достигали ушей прохожих, поскольку те и сами едва не умирали от голода. Навстречу Вин прошли рабочие — склонив головы, опустив плечи. Все они были в капюшонах, защищавших глаза от пепла. Время от времени Вин встречались отряды городской стражи. Гвардейцы маршировали в полном вооружении: нагрудные латы, шлемы и черные плащи… и тогда Вин старалась выглядеть как можно более маленькой и незаметной.

Очередной встретившийся ей отряд оказался большим. Гвардейцы шли не спеша, как полномочные представители лорда-правителя в районах, куда большинству поручителей было противно заглядывать. Солдаты пинали попрошаек, чтобы убедиться, что те действительно калеки, останавливали медленно шагавших рабочих и резко спрашивали, почему те находятся на улице вместо того, чтобы работать, короче, мешали как могли. Когда отряд проходил мимо нее, Вин съежилась и поглубже натянула капюшон. Она была достаточно взрослой, чтобы уже либо растить ребенка, либо трудиться на фабрике, но из-за небольшого роста выглядела моложе своих лет.

То ли маскировка помогла, то ли этот отряд не интересовался женщинами-скаа, но солдаты едва взглянули на Вин. Она нырнула за угол, прошла по засыпанному пеплом переулку и очутилась у двери столовой в конце улицы.

Как и большинство подобных заведений, столовая была грязной и убогой. Поскольку рабочие редко могли заплатить за еду (а как правило, вообще не могли), столовые существовали за счет знати. Местные лорды, владельцы окрестных фабрик и кузниц, платили хозяевам столовых, чтобы те обеспечивали пищей местных скаа. Рабочим выдавали специальные жетоны, на которых обозначалось время обеденного перерыва, и в середине дня их ненадолго отпускали поесть. В каждом районе была одна центральная столовая и несколько ее отделений — готовить на местах получалось дешевле, чем доставлять еду в разные точки.

И разумеется, поскольку владелец столовой получал от лорда наличные деньги, а за его работой никто не следил, он основательно экономил на продуктах, чтобы положить излишки в карман. Вин по собственному опыту знала, что еда в столовых на вкус ничуть не лучше простой воды, в которой разболтали немного золы.

К счастью, Вин пришла сюда не есть. Она встала в очередь перед дверью, молча ожидая, пока стоявшие впереди рабочие предъявят свои обеденные жетоны. Когда подошла ее очередь, Вин протянула скаа у входа маленький деревянный кружок. Тот взял жетон и едва заметным кивком указал направо.

Вин пошла туда — через грязный обеденный зал, засыпанный утоптанной золой. Когда она добралась до дальней стены, то в углу комнаты увидела потрескавшуюся деревянную дверь. Человек, сидевший перед дверью, посмотрел Вин в глаза, слегка кивнул и открыл дверь. Вин быстро нырнула в маленькую комнатку за дверью.

— Вин, дорогая! — воскликнул Бриз, вольготно устроившийся за столом в центре комнаты. — Добро пожаловать! Как Феллис?

Вин пожала плечами, выбирая место у стола.

— Ах, — продолжал Бриз, — я и забыл, какая ты очаровательная собеседница. Выпьешь вина?

Вин отрицательно качнула головой.

— Ну а я определенно не против.

Бриз был одет в один из самых своих экстравагантных костюмов, возле его стула стояла дуэльная трость. Комнату освещала одна-единственная лампа, но здесь оказалось гораздо чище, чем в обеденном зале. Из четверых других мужчин, находившихся в комнате, Вин узнала лишь одного — подмастерья из лавки Клабса. Двое у двери определенно были охранниками. Последний выглядел как обычный рабочий скаа: в черной куртке, лицо покрыто слоем сажи. Однако его уверенный вид говорил о том, что этот человек играет не последнюю роль на дне. Наверное, решила Вин, это один из бунтовщиков Йедена.

Бриз протянул скаа пустой стакан, постукивая пальцем по ободку. Мятежник посмотрел на него довольно мрачно.

— Вот прямо сейчас, — сказал Бриз, — ты гадаешь, не применяю ли я к тебе алломантию. Может, да, а может, и нет. Разве это имеет значение? Я пришел, потому что меня пригласил ваш руководитель, и он, кстати, приказал тебе позаботиться, чтобы я чувствовал себя удобно. Могу заверить, что стакан вина абсолютно необходим для моего удобства.

Мужчина мгновение-другое медлил, потом схватил стакан и ушел, бормоча себе под нос что-то насчет напрасной траты денег.

Бриз, вскинув брови, повернулся к Вин. Он был явно доволен собой.

— Ты подтолкнул его? — спросила Вин.

Бриз покачал головой.

— Нет, зачем напрасно тратить металл? Кельсер объяснил, зачем ты придешь?

— Он велел мне встретиться с тобой, — ответила Вин, слегка раздраженная тем, что ей приходится просить милости у Бриза. — Сказал, что у него нет времени обучать меня управляться со всеми металлами.

— Хорошо, — кивнул Бриз. — Тогда сразу и начнем. Прежде всего ты должна понять, что лесть — это не просто алломантия. Это тонкое и высокое искусство манипуляции.

— Действительно, высокое искусство, — проворчала Вин.

— Ты говоришь, как одна из них! — недовольно буркнул Бриз.

— Они — это кто?

— Да все. Ты же видела, как этот господин-скаа обращался со мной? Люди нас не любят, дорогая. Мысль о том, что рядом находится некто, способный воздействовать на их чувства, неким «таинственным» способом могущий вынудить их что-то сделать, заставляет людей испытывать неловкость. Но вот чего они не понимают — и должна понять ты: воздействовать на других может каждый. На самом деле в манипулировании людьми и заключается суть всех взаимоотношений в обществе.