– Сегодня мистер Лофтус искал вход в тайный коридор, – призналась Элизабет. – Только я не знаю, преуспел он или нет: он отослал меня за Мириам.

Фергус улыбнулся:

– Очаровательная юная леди.

Шона непонимающе нахмурилась:

– Ты же считаешь ее идиоткой.

Она полностью игнорировала присутствие Элизабет.

Фергус пожал плечами:

– Идиотка, зато богатая.

– Ты же не собираешься сойтись с Мириам Лофтус?

– А чем отличается богатая жена от богатого мужа?

Они сверлили друг друга взглядами.

– Ты обижаешься, что я вышла за Брюса?

– Чтобы спасти меня? – Он скривился. – Ты могла бы выйти за Гордона и спасти себя.

Шона онемела от потрясения. Неужели он все время об этом думал? Брюс был к нему щедр. Может, Фергус и на это обижается?

– Возможно, теперь моя очередь жениться на мешке с деньгами.

Шона покачнулась.

Надо что-то сделать. Прямо сейчас, прежде чем эта невозможная идея укоренится в его мозгу.

– Хорошо. Тогда я пойду флиртовать с мистером Лофтусом.

Глаза Элизабет расширились.

– Проверим, кто из Имри женится на деньгах первым.

Фергус нахмурился:

– Не глупи.

Шона направилась из комнаты. Этот жест выглядел бы драматичным, если бы ей не приходилось опираться на Элизабет. Фергус остался в малой гостиной. Наверное, будет теперь строить планы соблазнения Мириам Лофтус, подумала Шона.

Она чувствовала себя ужасно, и не только потому, что у нее страшно болела голова.

Шона стояла на утесе над Лох-Мором. Волны с белыми гребешками, словно игривые дети, набегали на берег. Пронизывающий ветер сорвал с Шоны капюшон и растрепал волосы. Она в отчаянии попыталась собрать их в пучок, но тщетно – ветер забавлялся с ними вовсю.

Уже дважды Шона приходила на это место – и дважды поворачивала назад. Ей не хватало мужества спуститься к Ратмору, оно утекало, как вода сквозь пальцы.

Прошло два дня после ее обморока в гостиной. «Обморок» – так все называли это происшествие, но Шона-то знала, что никаким обмороком там и не пахло. И Элизабет знала – она постоянно контролировала ее состояние на следующий день, когда Шона решила воспользоваться ситуацией и просто осталась в постели.

Она бы и по сей день пребывала там, накрывшись с головой одеялом, но ей попросту не давали покоя. Последней каплей стало появление кухарки на грани истерики. Шоне пришлось встать, одеться и пойти объяснить мистеру Лофтусу, что кухарка понятия не имеет, в каком виде он любит яйца, потому что это Шотландия, а не Нью-Йорк, но, может быть, его устроит лосось на обед?

Покидая покои лэрда, Шона думала о том, что у Фергуса больше шансов очаровать Мириам, чем у нее – мистера Лофтуса. А все потому, что она испытывала к этому богатому тучному американцу глубокую искреннюю неприязнь.

Теперь же мистер Лофтус, Элизабет, Хельмут и Хелен заседали в библиотеке, Хелен разливалась соловьем об истории Шотландии, а мистер Лофтус хвастался познаниями в области истории Соединенных Штатов. Фергус, очевидно, засел у себя в башне, а Дженни и кухарка возились на кухне. Чувствуя себя совершенно свободной, Шона решила, что может наконец обдумать одну из стоящих перед ней задач.

Ей всегда хватало смелости смотреть правде в глаза. Даже самой неприятной правде. Однако никогда прежде правда еще не бывала столь горька. Сегодня она просто не может повернуть назад. У нее нет другого выбора.

Шона крепче сжала брошь в кулаке и почувствовала, как та больно впилась в ладонь. У нее осталась только одна ценная вещь, которая перешла к ней после смерти матери, – вот эта брошь с гербом клана Имри, выложенным бриллиантами и изумрудами.

Но от мысли, что ее нужно продать, она чувствовала, как в животе что-то сжимается, но сейчас было не время для глупых сантиментов.

Шона поплотнее завернулась в плащ и направилась в Ратмор.

В этот момент сама земля под ее ногами зарычала, как потревоженный дракон, и содрогнулась. Столп белого дыма высотой, наверное, в тысячу футов взметнулся к небесам, оттенив их серый цвет. У Шоны подогнулись колени. Ей показалось, что настал конец света – но лишь на одно мгновение.

Еще долго после взрыва у Шоны гудело в ушах. Дым охватывал ее призрачными пальцами, едкий запах во рту превращался в мерзкий вкус. Шона закашлялась, помахала ладонью перед лицом – и тут увидела, что Ратмор до сих пор скрыт в облаке дыма.

Там же Гордон!

Она побежала – ноги будто сами нашли протоптанную тропинку в лесу.

На дороге, ведущей к фабрике, с другой стороны от Ратмора, Шона остановилась. Сердце ее замерло, глаза оставались широко распахнутыми.

Нетерпеливый ветер уже унес дым, но едкий запах оставался в воздухе, от него жгло в носу и першило в горле.

Впереди стоял Гордон и заливисто смеялся.

Шона плотнее запахнула плащ и перешла на шаг. Ужас сменился успокоением, успокоение – раздражением, а раздражение переросло в гнев.

Рядом с Гордоном стоял еще один человек, пониже ростом, смуглый и черноволосый. Он смеялся так же открыто и свободно. Они даже одеты были одинаково: в белые рубашки и темные брюки, в равной степени грязные.

Они стояли на краю огромной ямы, такой широкой и глубокой, что казалось, будто Господь просто взял и зачерпнул горсть земли.

Шона точно знала, в какой момент ее заметили, потому что они тотчас же перестали смеяться.

Гордон что-то сказал своему напарнику и повернулся к ней лицом. Она с решительной улыбкой подошла и остановилась в нескольких футах от него.

– Это ты сделал? – спросила Шона, указывая на яму.

Сердце ее до сих пор колотилось как сумасшедшее. Догадывается ли он, как сильно напугал ее?

– Да, – по-мальчишески беззаботно отозвался Гордон. – Точнее, это сделали мы с Рани. – Он положил руку на плечо смуглого человека. – Это Рани Кумар, специалист по вооружению. Рани, это графиня Мортон.

– Ваше сиятельство.

Рани сложил руки перед собой и поклонился в пояс.

Шона кивнула и попыталась скрыть замешательство. Она знала, что некоторые жители Восточной Индии поддерживают мирные отношения с войсками Содружества, но чтобы взять и переселиться в Шотландию? Чем именно эти двое занимаются?

– Извини, если взрыв тебя напугал, – сказал Гордон.

– Нас он тоже шокировал, – добавил Рани. – Мы не знали точно, какой мощности он будет.

Шона непонимающе посмотрела на них:

– Но вы все равно его устроили.