— Ладно, — я зажмурила глаза и выдохнула. — по рукам, господин Тейфель. Но я вам все равно не доверяю.

— Гаспар. Зовите меня Гаспар. А доверие… я его у вас не прошу.

Мы церемонно пожали друг другу руки. Мне так надоело быть самой по себе, одной нести на плечах непомерную тяжесть, что я отмахнулась от опасений.

Ну в самом деле, сколько можно проявлять осторожность? Жизнь в замке сделала меня недоверчивой. Я хотела быть прежней Майей. Такой, какой я была до встречи с замком и его хозяином.

Исследовать замок Морунген в компании Гаспара Тейфеля оказалось куда приятнее, чем в одиночестве.

Загадочный представитель концерна (точнее, сыщик на службе компании) имел недюжинные познания во всем, что касалось мастера Жакемара и его творений. Порой мне казалось, что Тейфель и раньше бывал в Морунгене, хотя он утверждал обратное.

Он словно с помощью шестого чувства знал, в какие закоулки и щели замка нужно заглядывать, чтобы найти новые странные механизмы и приспособления.

Сверяясь с записями мэтра Кланца, я скоро убедилась, что каталог диковин замка Морунген был далеко не полон. Либо Кланц был не так дотошен, как утверждал, либо не затруднял себя описанием вещиц, которые не несли с его точки зрения практической пользы, а служили лишь для развлечения.

Поэтому я вознамерилась составить собственный каталог. Я делала зарисовки, подробно описывала все найденное и с помощью Тейфеля пыталась угадать устройство механизмов.

Так, «журнал исследований» скоро пополнился описанием старинных доспехов, которые кланялись проходящим, когда те ступали на каменную плиту у входа в холл, и ящика для столового серебра с защитой от воров — если ящик открывали не ключом, а взламывали, на руку грабителя из верхней крышки падали острые как бритва зубцы.

Исследования захватили меня, и огорчало лишь то, что я ни на дюйм не продвинулась в собственных поисках.

Не удалось найти ни следа записей Жакемара, ни подсказки, где они могут быть спрятаны. И главная загадка замка Морунген — предназначение всех скрытых в нем механизмов — по-прежнему не желала поддаваться.

Казалось, Тейфель тоже был не вполне удовлетворен результатом наших вылазок.

— И все же, Гаспар, что именно вы ищете в замке? — я сделала очередную попытку выяснить намерения моего компаньона.

— Все и ничего! — ответил он, легкомысленно пожав плечами. — Говорю же, это не более чем мое увлечение. У меня нет какой-то определенной цели.

Его лицо сияло, глаза искрились — он отлично проводил время. Но порой его лоб морщила гримаса досады.

— Вы так хорошо здесь… ориентируетесь. Не как человек без цели. Вы что-то недоговариваете.

— Я изучал другие творения и здания Жакемара. И о Морунгене много читал. Примерно представляю, что и где тут может находиться. Но белых пятен в истории замка еще много. Послушайте, Майя… — он взглянул на меня неуверенно. — Вы продолжаете развивать ваш дар?

— Нет, — помотала я головой. — А какие его стороны вас интересуют?

— Люди, которые манипулируют симпатическими связями, способны на многое. Вы видите механизмы насквозь. Но другие одаренные видят не только настоящее, но и минувшее. Жакемар называл их хроновидцами. Понимаете, прошлое не уходит бесследно. В стенах зданий, в железе, камне, воде, дереве отпечатываются речи, тени, деяния, порывы и мечты… они как бы впитываются в обстановку. Люди с вашим талантом улавливают эти эфирные образы, скопления энергии. Вы никогда не пробовали заглянуть в прошлое замка Морунген своим вторым зрением?

— Специально не пробовала, но… — и тут я кое-что вспомнила. — Когда я была в подвале — ну, в плену Арахнофера — в какой-то момент мне показалось, что я слышу звуки и вижу образы, которых там не было. Могли это быть тени прошлого?

— Вполне! Это не такой уж редкий дар — видеть минувшее. В столице полно спиритуалистов и прорицателей. Хоть и половина из них — мошенники, есть и те, кто и вправду умеют считывать отпечатки времени. С эфирной или астральной сферы… Может, и вы попробуете?

— Прямо сейчас? — удивилась я.

— А чего медлить! — Тейфель развел руками. Мы стояли в коридоре на первом этаже, который вел к кухне — сегодня мы планировали хорошенько изучить чудовищную печь со всеми ее отделениями. — Давайте, прикажите вашему дару пробудиться! Пусть он перенесет вас в прошлое. Думайте о том, что было. Говорят, это работает именно так.

Я пожала плечами. Тейфель заразил меня энтузиазмом. И правда, сумей я провернуть такое, многие задачи решились бы одним махом.

Вдруг мне удастся увидеть мастера Жакемара в момент, когда тот создавал замок или прятал свои заметки!

* * *

Я сунула подмышку записи мастера Кланца, другой рукой коснулась шершавой стены и попыталась вызвать свой дар. В последнее время он не очень-то мне подчинялся. Но главное — верить в успех, не так ли?

Гаспар смотрел на меня с нетерпеливым ожиданием и как будто с испугом. Да что и говорить: мне и самой было боязно.

В прошлом замка Морунген таилось немало страшного, и, если я его увижу… будет ли это иметь важные последствия в настоящем, для нынешних обитателей замка?

Началось все неплохо: по крайней мере, дар откликнулся. В ушах запульсировал мерный механический стук. Сердце полковника… Каждый раз, когда я слышала знакомый звук, я испытывала печаль. Но и облегчение от того, что с Августом все в порядке…

Следом пробудилось второе зрение. Я увидела серые, мертвые энергетические потоки, которые пронизывали тело замка. Стены стали полупрозрачными — впрочем, не открывая всех тайн Морунгена. Привычное зрелище; однако кое-что изменилось. Цвет потоков изменился… Он стал более насыщенным, отдавая в голубизну, и порой потоки рассыпались фонтаном слепящих искр.

Странно… Уж не пробуждается ли замок от векового сна?

Но это было настоящее; мне нужно было увидеть прошлое.

Я думала о столетиях, которые пролетели над крышей замка. Вызывала силой воображения образ его создателя. Представляла, как стрелки гигантских часов в холле вращаются вспять.

У каждого из нас есть чувство времени; даже во сне мы понимаем, что идут минуты, складываются в часы. Может, попробовать заставить это чувство работать наоборот? Заставить время повернуть? Или попытаться увидеть эфирные следы, что оставили люди давным-давно?

Черт побери, как это получается у прорицателей и гадалок? Как они видят прошлое?

Мой наставник доктор Крамер говорил, что наши телесные органы чувств несовершенны. В то время как возможности нашего эфирного двойника безграничны — если уметь ими пользоваться. Для этого нужно обладать достаточной силой волей, желанием и воображением.

От усилий заболела голова, но ничего не выходило — почти ничего. Я стояла с закрытыми глазами, но различала туманные очертания коридора и стоявшего передо мной мужчины.