— Мала еще, чтобы со мной тягаться.

— Проверим? Мужчины со стальными яйцами не лезут на рожон, а тут какой-то аферист средней руки, который на свободе то, благодаря деньгам сына, возомнивший себя Богом. Серьезно? Да я тебя раздавлю на раз-два, даже если после этого мой зять не будет со мной общаться в принципе. Он не дурак, просто очень хотел быть любимым сыном когда-то, но сейчас у него, наконец, открылись глаза и очень надеюсь, что он сделает правильные выводы.

— Я тебя уничтожу девка. Ты еще не знаешь, с кем связалась.

— Ха, да что там знать то? Говорю же аферист, который имеет некоторые подвязки с криминалом. Не стесняясь, доил своего сына через зятя, строил скользкие схемы, обкрадывая людей. Апофеозом всего стала якобы наркотическая зависимость дочери, которую вы вместе с ее горе мужем подсадили сначала на таблетки, а потом и на тяжелые наркотики, дабы она была не в себе и не смогла раньше открыть глаза на ваши деяния брату. Подло, но такое тоже имеет место быть, но и это еще не все.

С каждым словом Алины, мои глаза все больше округлялись, глядя на нее, я ни капли не сомневался, что она говорит правду. Ее слова очень больно резали, оставляя на будущее раны, которые еще не скоро смогут затянуться. Как, ну, как можно быть таким слепым идиотом? Я же постоянно закрывал глаза и не хотел видеть очевидного, все ждал, когда же меня хотя бы похвалят, а дождался только лишь того, что отец меня целенаправленно обворовывал, довел сестру. Я идиот. Схватился за голову от таких новостей.

— Я всегда все делал ради блага своей семьи и меня не в чем упрекнуть, если взял немного у сына, так это не преступление, а девка сама дура подсела, меры не знает.

— Все то у тебя крайние, один ты блять Д’Артаньян. Отец это правда?

— Что правда? Да, да щенок. Это все правда. Ты смог то, что у меня когда-то не получилось. Да, ты сам себя сделал, но мне долгое время удавалась играть на твоих чувствах, и ты наизнанку выворачивался лишь бы меня порадовать. Придурок. Ты просто недоразумение, которое случилось со мной в молодости, но которое я смог сделать своим достижением и поиметь дохера бабла, а своей свадьбой с Марией ты бы вообще мне устроил мне безбедную старость, хотя сам бы остался нищим. Рыжая овца спутала мне все карты.

Не удержался и врезал прямо промеж глаз человеку, которого я так долго считал отцом и ждал от него одобрения. На меня посыпались маты и угрозы, а я чувствовал себя раздавленным, полностью. Как же так? Но мои глаза и уши не могут врать. Это все правда. Камнем свалился в свое кресло, отрешенно смотря в окно.

— И это еще не все, — опять взяла слово Алина. — Раз у нас вечер откровений, то будьте так добры поведать нам правду о маме Михаила.

— Шляется где-то в свое удовольствие, как и всегда. Что с нее взять-то еще?

— Не о той. О настоящей пожалуйста, — невозмутимо добавила эта питбульша.

Теперь я понял, на чем основываются все слухи. Она вгрызается в горло и размазывает своего противника по стенке ровным слоем с невозмутимой маской на лице. Она знала больше про меня и мою семью, чем я сам и какой козырный туз припрятала в своем рукаве, видимо я скоро узнаю. После ее последних слов отец натурально посерел, глаза его еще больше округлились, а я почувствовал горечь во рту. Что бы это значило?

— Это не твое дело, пигалица. Не лезь не в свое дело. Мы сами разберемся.

— Отец, о чем ты говоришь? Я не понимаю. Отвечай немедленно.

И он ответил. История как в плохом сериале. Моя родная мать была из хорошей семьи, которые постоянно проживали в Европе и были богаты, как Рокфеллер. Девчонкой мама поехала учиться в Россию, где и влюбилась в молодого и обаятельного отца, у которого всегда был хорошо подвешен язык, с которым ее познакомила его сестра. Бурный роман и как итог на руках младенец. Отец уже тогда был расчетливым интриганом и надеялся на неплохой куш от европейской семейки, но не выгорело. Мать после скандала, решила остаться в России и никак не зависеть от родных, чего новоявленный отец никак не ожидал, и был, мягко скажем, огорчен. Очередной скандал, драка и отец забрал меня, как маленькую надежду на будущий шантаж. Я больше был не намерен видеть этого старого хрыча и слышать о его подлых поступках, который целенаправленно портил мне всю жизнь, мстя за его провалившийся план.

— Только один вопрос. Как ее имя? — Цедя каждое слово сквозь зубы спросил я.

- Спроси у своей подружки, похоже, она знает все и даже больше.

— Знаю, — с ленивой улыбкой ответила Алина.

— Кто она? — С просительной интонацией посмотрел на нее.

— Твоя няня.

Последние слова были, как гром среди ясного неба. Это блять сюр какой-то не поддающийся никакому объяснению и пониманию. Я переводил взгляд с одного действующего лица на другое и прикидывал. Может все-таки розыгрыш? Ну, серьезно, что это за бред то?

— Охрана, — рявкнул так, что все вздрогнули. Последняя появилась незамедлительно. — Вывести, — указал на отца, — и никогда больше никуда не впускать. Никогда. Выполнять.

— Есть выполнять.

Сопротивляющегося старика поволокли прочь из кабинета, а он все изрыгал проклятья. Отключил слух. На мое плечо опустилась женская ручка, сжимая его.

— Миш, будь сильным. Я понимаю, новости так себе, но ты теперь не один. Ты муж моей Наськи, а значит ты моя семья и их тоже, — указала на дверь, где торчали три взрослых мужика и один малой с любопытной мордочкой. — Мы со всем справимся. Мы команда, которая всегда поддерживает друг друга в любой непонятной ситуации. А теперь самое время поговорить с женой, думаю, ты задолжал ей объяснения.

— Но как? — Только и успел я сказать, как меня опять перебила эта бестия.

— Не могла же я отдать в руки не понятно кого свою любимую сестренку. Вот и пришлось порыться в твоей подноготной, которая оказалась, — ненадолго замолчала, — ну, короче, какая есть, такая есть. Дерьмо по ходу разгребем.

Горько быть преданным самым родным человеком, которого считал самым близким на свете, но теперь уже ничего не исправить и это был не мой выбор. Меня просто поставили перед фактом, и рубанули всю правду-матку и придется как-то с этим жить.

Настя

К тигру я вышла, ага. Стоило мне выпорхнуть из подъезда, как мои глаза наткнулись на людей, стремительно приближающихся ко мне. В них я узнала свою сестрицу за руку с Богданом, которая опять каким-то боком нарисовалась у нас в городе, Тараса, двух не знакомых, но очень импозантных мужчин, не была бы замужем, уже бы вся слюнями изошла, при одном только взгляде на эту кучу тестостерона, и моего благоверного, который шел прямыми зигзагами и явно был навеселе. Романтика отменяется, по крайней мере у меня точно, а Мише, кажется она предстоит с белым фаянсовым другом. В его руке была почти допитая бутылка коньяка. Сравнила его состояние и опустошение сосуда в его руках и поняла, что-то случилось. Раньше, за ним не было замечено, чтобы он без дела прикладывался к бутылке, да если и было, то не так же. Сейчас он был просто ни петь, ни рисовать. Шок. Что теперь полагается делать? Дать по морде за несостоявшиеся планы или пожалеть и в кроватку уложить?