горной местности, остановил разбойник. Унго сказал: «Я выходец из здешних мест, а не странствующий монах. Денег у меня нет. Можешь взять мое кимоно, но оставь жизнь». — «Зря я старался. Не нужно мне твое кимоно». С этими словами разбойник зашагал прочь. Пройдя сто или двести шагов, Унго обернулся и окликнул разбойника: «Я сказал тебе неправду. Так растерялся, что позабыл про серебряную монету в кошеле. Не сердись на меня. Вот, возьми». Разбойник был поражен. Кончилось тем, что тут же обрил себе голову и попросил настоятеля считать его своим учеником.

* * *

Десять слепцов пробирались по горным тропам. Взобравшись на высокую кручу, они почувствовали, что у них дрожат ноги и внутри все похолодело от страха. Хотя они продвигались очень осторожно, слепец, шедший впереди, оступился и полетел с обрыва вниз. Остальные в один голос воскликнули: «Ох, какая беда!» — и застыли не в состоянии сдвинуться с места. И тут раздался голос их свалившегося в пропасть товарища: «Не надо бояться! Со мной ничего страшного. Даже наоборот — мне стало спокойно. Я все думал, как бы не свалиться и что со мной будет. Боялся страшно. А теперь успокоился. Хотите освободить ум от таких мыслей, падайте сюда скорее».

* * *

Ава-но Ками Ходзё[306] собрал как-то своих последователей, которых учил военной стратегии, и пригласил модного тогда в Эдо гадальщика по лицу, чтобы тот определил, кто из его учеников храбрец, а кто малодушен. Ава-но Ками вызывал учеников по одному и говорил: «Если окажется, что ты храбр, тебе надо будет стараться еще больше. А если выяснится, что ты трус, ты должен быть готов отдать свою жизнь. Стыдиться тут нечего — каждому это дается от рождения».

Дэндзаэмону Хиросэ тогда было двенадцать или тринадцать лет. Он сел перед гадальщиком и решительно заявил: «Если вы прочтете в моем лице малодушие, я убью вас одним ударом меча».

* * *

Если вам предстоит сыграть роль кайсяку и вы используете катану, ваша правая нога должна находиться от колена человека, совершающего сэппуку, на расстоянии одного сяку и пяти сун. Если вы используете вакидзаси, — одного сяку[307]. Сделайте шаг, куда повернуто ваше колено, и тут же рубите прямо поперек шеи.

* * *

Когда участвуешь в каком-то споре или отвечаешь в суде по спорному делу, лучше сказать: «Разрешите мне подумать, и я отвечу». Высказав свое мнение в общих чертах, следует попросить еще время на раздумье, чтобы оставить себе пространство для маневра. Хорошо бы посоветоваться об этом деле с разными людьми, посовещаться с ними, оценить его. Мудрый человек поделится с вами своей мудростью, подскажет какой-то неожиданный довод. Если даже обсуждать дело с человеком несведущим, об этом пойдет молва, что в конечном счете тоже обернется в вашу пользу. Можно говорить об этом со слугами, объясняя им, что противная сторона в суде сказала то-то, а вы собираетесь ответить так-то. Говорите об этом чаще, репетируйте, чтобы потом речь лилась гладко и уверенно. Если же держать все в себе и не готовиться, возможность потерпеть неудачу будет возрастать.

Что ни говори, а с людьми надо советоваться. Нет рядом мудрецов — поговори с женой и детьми, и к тебе придет мудрость. Как говорил Дзёсуй Мура, понимание этого приходит только с годами.

То, что должно быть сказано, нужно говорить сразу. Если отложить это на потом, слова будут звучать как оправдание. Излагая противной стороне свои доводы, надо убедить ее в том, что ваше предложение пойдет ей на пользу. В таком случае ваша победа будет поистине замечательной. Она должна иметь под собой основания и резоны.

* * *

Когда вассал Сингэна Такэды по имени Бидзэн-но Ками Амари был убит в сражении, его восемнадцатилетнего сына Тодзо назначили ёрики[308] вместо отца. В одном из сражений самурай отряда, к которому был приписан Тодзо, получил глубокую рану. Кровотечение никак не удавалось остановить, и Тодзо заставил раненого выпить воду, в которой развели навоз серой в яблоках лошади. Самурай запротестовал: «Мне, конечно, жизнь дорога, но это не значит, что я буду пить лошадиное дерьмо». Услышав эти слова, Тодзо сказал: «Вы замечательный воин и все говорите правильно. Однако истинный смысл самурайского служения состоит в том, чтобы в ходе важной битвы сберечь свою жизнь и обеспечить победу своему господину. Смотри! Я тоже пью». Тодзо выпил и протянул чашку со снадобьем раненому, которую тот с радостью принял. Говорят, что после этого он быстро поправился.

Из книги одиннадцатой

В «Заметках о законах войны» (Гумпо кикигаки) говорится: «Сначала победи, потом атакуй». В этих словах заключен ключ победы в любом бою. Демонстрация изобретательности и мастерства в мирное время есть приготовление к войне. Разбить стотысячное войско врага можно силами пятисот воинов.

Если после штурма вражеского замка приходится отступить, не следуйте той дорогой, по которой пришли. Выбирайте обходные пути.

Складывайте ваших раненых и убитых ничком, головами в сторону врага.

Ворвавшись в стан врага, запоминайте какие-нибудь деревья или кусты, чтобы по этим ориентирам прикинуть расстояние до насыпи или моста, по которому вы пришли. В случае отступления ваших товарищей вы сможете определить, сколько примерно прошло людей, и организовать арьергард. Надо повернуться к отступающим и крикнуть: «Мы строим арьергард! Все ко мне!»

Первый в атаке и последний в отступлении — вот как должен мыслить самурай. Не забывайте выждать подходящий момент для атаки и будьте готовы атаковать, пока ждете.

* * *

Принято думать, что шлем — вещь тяжелая. Но когда воин ворвался в замок и на него со всех сторон летят стрелы, пули, камни, бревна, тяжесть шлема совсем не чувствуется.

Гэцудо раскрыл секрет, как победить в кэндзюцу[309]

Когда сёгун Иэмицу[310] задумал заняться изучением военного искусства, он попросил Сукэкуро[311], вассала господина Кии[312], и господина Гэцудо записать, как добиваться побед, в расчете взять кого-то из них себе в учителя кэндзюцу. Сукэкуро исписал три листа самой лучшей бумаги, а господин Гэцудо ограничился следующими словами: «Неправильно думать о чем-то, что это правильно, и неправильно думать, что это неправильно. Неправильно и то и другое. Правильно — не думать ни о чем». Эти слова произвели на сёгуна сильное впечатление, и он выбрал своим учителем господина Гэцудо. Однако его планам было не суждено сбыться, потому что господин Гэцудо вскорости перешел в мир иной.

Необыкновенная реакция мастера Ягю

Когда мастер Ягю,