свидетелями необъяснимого явления всего один раз, и сделать предположения так сразу — сложно. Нужно понаблюдать, эксперименты всякие поставить.

— Дайна смогла очистить посмертие от изменений. Не факт, что это получится сделать второй раз или сработает на ком-то другом. У самой есть предположения?

— Я думаю… — Серебрякова немного замялась. — Думаю, это связано с моим отцом. Тетя сказала, что не чувствовала в нем никакой силы, но мне кажется, он скрывал ее. До сих пор на нем непрогляд, или морок, и непонятно, жив или мертв. Безмолвный брат показал мне строчку из ясника его дневника, а значит, каким-то образом связан с ним.

— То есть, считаешь, дело в родословной? — Драгомира медленно и внушительно поднялась. — Пока продолжим наблюдения. Я не могу допустить тебя в архив исходя из предположений и домыслов. К тому же, вас всех ждет наказание.

— Наказание?! — Дайна вдруг почувствовала небывалый прилив сил, словно возмущение изнутри прожигало и гнало кровь по венам с необычайной скоростью. — Да я помогла! Если бы не я, они бы так и мучились, и этот несчастный тоже! Меня хвалить надо, а не отчитывать!

— Кто ты такая, чтобы ты тебя хвалить? — Графская и бровью не повела на ее возмущения. — Безродная девчонка с улицы, ничего не знающая и не умеющая. За куполом морока ты можешь иметь любое положение в обществе, но здесь, в «ТЭМССЭРе», свои правила. Не хочешь соблюдать — выметайся.

— Так я же особенная! Особенная, поэтому нужна вам! Ваши слова — пустая бравада. Вдруг мне еще мир предстоит спасти, или еще чего?

Пока Дайна распылялась, Драгомира выдвинула ящик стола и вынула оттуда огромную папку. Открыла где-то ближе к началу, полистала файлы с документами и нашла один нужный. Она написала на нем что-то и развернула в сторону девушки.

— Выметайся, — повторила Графская намного строже предыдущего, отчего все желание возмущаться пропало.

Серебрякова взяла дрожащей рукой листок с информацией о себе. Рядом с графой «Причина отчисления» написано: «Нарушение правил и неподобающее поведение», а рядом подпись. Вот и все. Закончилась ее новая жизнь толком не начавшись.

Дайна сжала документ, сильно измяв по краям. На бумагу упала одна капля, затем вторая. Девушка поджала губы. Она хотела упасть на колени и умолять Драгомиру сжалиться, но отчего-то тело совершенно не хотело слушаться.

— Если ты отличаешься от других по каким-то параметрам, это не делает тебя особенной, и уж точно не заставит мир крутиться вокруг одной-единственной Дайны Серебряковой. Богатенькая девочка, привыкшая получать от матери все, стоит лишь пожелать. Здесь нет Любославы. Ты одна. Сама за себя. И никто не станет идти у тебя на поводу, терпеть истерики и хамство. Не умеешь себя вести — учись.

— Но я же… Просто хотела помочь… — всхлипнув, прошептала девушка. — Хотела… Хотела показать, что достойна попасть на вторую ступень после обучения…

— И поэтому полезла к неизвестному созданию, о котором даже теоретически ничего не знала и в перспективе могла погибнуть? Излишний героизм порой больше вредит, чем помогает. Что и кому ты хотела доказать — уже не важно. Убирайся.

Дайна быстро скомкала листок бумаги и с силой швырнула прямо в Дракомиру, никак не отреагировавшую. Девушка распахнула двери и с криком: «ПРОВАЛИТЕСЬ ВЫ ВСЕ К ДАРЛАСУ!» демонстративно их захлопнула.

Ведуносшибательным шагом Серебрякова неслась по коридору, лестницам, скорее стремясь к выходу. Лишь бы никто не увидел ее горьких слез, испортивших маломальский макияж. Казалось, нет на свете случая хуже, чем школьная дискотека, когда она пришла в одинаковом платье с вредной девчонкой из параллели. Оказывается, есть. Лучше бы тот день навсегда остался самым отвратительным в ее жизни.

Не может все вот так закончиться. Открыла рот, когда не следовало и потеряла место. Приоткрыла завесу, и сама же заставила людей с той стороны захлопнуть дверь перед носом. Придется уйти отсюда. Максима редко получится видеть в универе… И как на него смотреть вообще? Взяла и опозорилась. Еще и ему наказание достанется. Кажется, к ним он привычный, но все равно приятного мало.

Дайна выбралась на улицу, плюхнулась на ступень и закрыв ладонями лицо, разревелась в голос. Местные работники проходили изредка, поскольку работали преимущественно ночью. Если кто и был, шли мимо.

Люси стояла поодаль и наблюдала за девушкой, не замечающей ничего, кроме своих страданий. Она завела руки за спину и слегка покачивалась вперед-назад, заинтересованно изучая каждую деталь на дорогом пиджаке. Вдруг в поле зрения попался блондин. Когда-то с ним приходилось работать. Интересно, он хотя бы иногда скучает?

— Барышня, что случилось? — юноша протянул ей платок.

— Н-нич-чег-го… — Дайна едва выдавила из себя слово. Взяв носовой платок из чужих рук, она громко высморкалась.

— Отчитали, да? — он мягко улыбнулся. — Начальство порой сурово, но справедливо. Не переживайте так сильно, нервные клетки с такой-то работой еще пригодятся, — парень скользнул голубыми глазами по сгорбившейся Серебряковой, оценивая состояние. — Вы в порядке? Может, проводить куда-нибудь?

— Н-норм-мально… — девушка шмыгнула носом. — Я х-хочу п-побыть о-одна…

— Хорошо. Не корите себя за ошибки, их совершали абсолютно все.

Люси проводила взглядом удаляющуюся фигуру с легкой печальной улыбкой. Нужно будет обязательно зайти к нему в гости и удивить. Прошло довольно много времени… Хоть бы раз сам навестить зашел.

— Иди сюда! — девушка выглянула из-за куста и помахала рукой. Встретившись с Дайной взглядом, замахала интенсивнее. — Скорее!

Глава 28. Исправление ошибки

Серебрякова, немного помедлив, все же встала и неспешно подошла. Обширный куст полностью закрыл ее своей листвой, потихоньку желтеющей. Сейчас незнакомка отчего-то казалась спасительницей.

— Т-ты…

— Меня зовут Люси, приятно познакомиться. Я раньше работала здесь. Поддалась ностальгии, пришли посмотреть. Вообще, мне тут находиться нельзя, поэтому никому не говори, что видела меня, ладно?

— Хорошо… А что, нельзя сюда приходить?

— Конечно нельзя. А ты думала, тебе тут рады будут после увольнения? Пф, нет. Пошли прогуляемся. Выперли ведь, да? Я сама прошла через это, так что понимаю.

— Угу… Я вредношмыга ловила, нарушила правила и нахамила Драгомире…

— Да ты бессмертная, — Люси уставилась на нее с непередаваемым удивлением, будто та действительно формулу бессмертия изобрела. Она обернулась и через просвет в листве заметила яркое пятно. Максим вышел искать Дайну. — Давай прогуляемся?

— Идем, — Дайна вытерла платком нос и убрала его в карман. — Я уже правда не могу ничего исправить?

— Драгомира очень суровая тетка, но вообще, понимающая и добрая. Вилен и Максим — ее головная боль. Могла бы — уволила бы обоих. Только им дозволено рот открывать и оставаться на хороших местах, тому свои причины. А тут вдруг нарисовалась ты, бойкая и