Панки тогда даже не знали толком, что такое свастика. В Германии об этом даже нельзя было заикаться. Панки носили свастики без всякой задней мысли, просто чтобы выпендриться. Им сказали, что свастика запрещена и не надо на себя ее напяливать, о чем Сьюзи была не в курсе. Для них свастика символизировала что-то вроде табу, что-то антисоциальное. Они никогда не спрашивали, что конкретно она значила, потому что были слишком наивны. Думаете, Сид знал, что такое свастика и что она обозначает? Сид думал, что это просто признак плохого парня. Ни Сид, ни Сьюзи не подразумевали какого-либо антисемитизма.

НОРА: Отношение Джона к Sex Pistols было следующим: каждый волен делать то, что хочет, и быть таким, каким хочет. Не нужно слишком уж разделять мальчиков и девочек. Девчонкам не нужно было париться о том, что на них косо посмотрят, если они вдруг заявят собственное мнение. До появления панка женщины зачастую держали свое мнение при себе. После появления Sex Pistols все возрастные и половые рамки и ограничения канули в небытие. Все смешалось. Внезапно такие женщины, как Кэролайн Кун, заговорили о сексе. Не помню, чтобы раньше она так откровенничала. Она происходила из высшего класса, была образованна, и ее целью было оправдать и защитить незаслуженно приниженный рабочий класс. У бойфрендов Кэролайн зачастую не было вообще никакого образования, пример – Пол Симонон из The Clash. Она была своеобразным конвертером между нами всеми; и внезапно все стало можно, появилась свобода.

Я была в шоке, когда увидел Сьюзи на «Скрин он Зэ Грин».

Это произошло еще до того, как я и Джон сблизились. Она гуляла по площадке, одетая в подвязки и лифчик, который вываливал наружу ее грудь. Я была в ужасе.

Как у нее вообще хватило нервов и отваги на такое? Мне кажется, Сьюзи сделала большой вклад в движение за свободу самовыражения женщин. Мадонна практически все позаимствовала у Сьюзи, которая в тот момент была абсолютно сама по себе. В ту ночь я вообще не могла слушать Sex Pistols, потому что Сьюзи сидела прямо позади меня. Я была перевозбуждена и не могла перестать смотреть на ее грудь. Сьюзи и ее друзья выглядели абсолютно так, как Русс Майер хотел бы, чтобы его персонажи выглядели в опере Вагнера.

ДЖОН ЛАЙДОН: Сьюзи пришла из группы Roxy Music и из мира, где всем управлял Дэвид Боуи. Ее это задолбало. Как только Pistols появились, она моментально вступила в нашу «секту». Вместо того чтобы одеваться, ее группа раздевалась. Еще с ними постоянно тусовались геи – очень интересная смесь людей.

НОРА: Я была первой женщиной своего возраста, которая каталась на роликах по всему Лондону. Об этом даже писали в газетах. ЛЮБИМАЯ ДЕВУШКА ДЖОННИ РОТТЕНА КАТАЕТСЯ ПО ГОРОДУ НА РОЛИКАХ. Газета Evening Standart опубликовала заголовок «МНОГОСТРАДАЛЬНАЯ НОРА». В статье описывалось, как нелегко мне было жить с Джонни Роттеном и как мне приходится мириться с его отвратительными манерами.

Я была первым человеком в возрасте, который отправился в Парк Баттерси, чтобы покататься на роликах. В 1977 году катание на роликах еще не было распространено, это был первый такой предроликовый период. Джон и Кейт Левен обладали парой роликов и большой террасой. Я могла пользоваться этой террасой, что я постоянно и делала. Я купила себе новую пару и учила весь Стретхэм кататься. Спустя два года мои ученики уже умели крутиться на одной ноге. Некоторые гей-дискотеки превратились в дискотеки на роликах, и я давала ребятам, которые приходили потусить, уроки катания. Джон возвращался домой из студии и видел в комнате геев на роликах.

Джон иногда бывал очень странным. Я знала Лесли МакКеона, вокалиста Bay City Rollers. Он был поклонником Sex Pistols, мечтал встретиться с Джоном и, может быть, что-нибудь с ним поиграть.

Я организовала встречу, и Джон разрешил мне привести его в дом. Как только Лес появился в дверях, Джон исчез. Тогда мне показалось, что я вовсе не знаю Джона. Он тогда втемяшил себе в голову идею голодовки и заперся в комнате. Два дня спустя я спросила его, не хочет ли он что-нибудь съесть. Я оставила у двери какие-то блюда индийской кухни, и Джон спустил их с лестницы.

ДЖОН ЛАЙДОН: Маккартни отправили мне свое расписание и пригласили меня в гости. Мой адрес они получили у нашего пиарщика. Но я просто не мог найти в себе сил и терпения сидеть с Полом и Линдой Маккартни и без конца говорить. Маккартни хотели сделать со мной какие-то записи. Я тогда понял, что если подпишусь на это, то стану Джонни Шоубизнесом, а не Джонни Роттеном. Все, что они предлагали, было фальшивым, ненастоящим, это было выше моих сил. Однажды я и Нора проезжали мимо Хэрродс в кэбе. Маккартни и его семья увидели нас и побежали за машиной. Я запер дверь, чтобы они не могли впрыгнуть в автомобиль. Водитель обернулся и посмотрел на меня с благоговейным трепетом: «Боже, вот теперь я видел все. Я помню, как за ним бегали люди. А теперь он бегает за тобой!»

НОРА: Я хорошо понимала, когда Джон был несчастлив в группе и когда все разваливалось. Он никогда не хотел обсуждать какие-то проблемы и причитать. Я видела все по его отношению, настроению, я чувствовала, если что-то не так. Джон был очень мрачным, когда в Pistols возникали конфронтации. Но поговорить с ним я не могла. Даже когда между нами возникла тесная взаимосвязь, он предпочитал об этом не говорить.

Я присматривала за домом Джона в Гантер Грове, когда он был в туре по Америке. Он был очень счастлив, что получил загранпаспорт и у него появилась возможность куда-то поехать, но оказалось, что Америка не прельщала его. Он не был напуган, скорее, просто смутно понимал, что же будет дальше. В нем жил страх неизвестности. Сид тогда становился все невыносимее и все сильнее подсаживался на наркотики.

Джон звонил мне из Америки. Мы постоянно созванивались. Я отказалась от своей квартиры в Шепердс-Буш, чтобы остаться в Гантер Грове. Для меня быть одной в доме стало настоящим кошмаром. Здание стояло на углу улицы, и как-то раз дверь была снесена сквоттерами. Я выгнала их, но на следующую ночь кто-то из них пролез в маленькое окно на кухне.

У меня чуть не случился сердечный приступ. Мне пришлось накрыть колонки и тяжелые усилители. Кто-то перед домом продырявил ограждение, а полиция не сделала ничего. Большего пренебрежения выказать они не могли.

Как-то раз Джон разрушил всю спальню. Это был какой-то ужас. Ему не нравились прикрученные аккуратные тумбочки, и он искромсал их топором. В такой вот спальне я и осталась. Никогда раньше не видела комнат в таком состоянии. Он даже сорвал обои. В спальне еще валялась могильная плита, которую кто-то свистнул с кладбища и подарил ему. Он ее использовал как спинку кровати.

Весь дом был заполнен молью и прочей мошкарой. Моль жила в коврах, в спальне, в гостиной. Мое терпение лопнуло, и я вышвырнула из окна все его изъеденные молью тряпки, которые он называл «облачением Sex Pistols». Даже не думала, что это говно когда-то войдет в историю и станет памятным символом группы. Один человек заметил, как я выбрасываю шмотки, и устроил цирк с клоунами. Он собрал толпу, которая выстроилась в очередь за барахлом. Они не знали, что Джон в Америке, но они были в курсе, что это его дом и его тряпки. Событие получило общественный резонанс, хотя я в тот день так и не вышла из дома. Они бы тогда порвали и мою одежду, думая, что это одежда Джона.