НОРА: Джон и я были знакомы уже в течение полугода до того, как встретились, и мы к тому моменту так и ни разу не сходили на свидание.

ДЖОН ЛАЙДОН: У меня вообще никогда в жизни не было свиданий. Само понятие свидания казалось мне диким. Это же просто смешно, так только в кино бывает, а в реальной жизни никто на свидания не ходит. В жизни ты встречаешься, знакомишься, и на этом все.

НОРА: Джон тогда попросил меня подвести его до «Спикизи». У него не было денег, и он просил также купить ему внутри выпивку. Я просто его отшила, потому что общалась в тот момент совершенно с другими людьми. Он же ставил меня в неудобное положение, так как у него была плохая репутация.

ДЖОН ЛАЙДОН: Нора должна была с кем-то там встретиться. Она привезла меня и сказала, что уходит, не пригласив с собой в клуб. У меня тогда совсем не было денег. Своим плотным немецким акцентом она чеканила каждое слово жестко и категорично.

А мне нравились жесткие женщины. Но ей не нужен был рядом придурок вроде меня.

НОРА: У нас случилась крупная ссора напротив «Спикизи».

Когда Джон захотел, чтобы я отвезла его домой, он кричал как чокнутый: «Ты – сука, ты меня бросишь здесь!» Я сказала ему, что не собираюсь подвозить его. Он залез в машину. Я потребовала, чтобы он вышел.

ДЖОН ЛАЙДОН: Весь путь домой я прошел пешком, это оказалось трудно, так как дорога была долгой, кажется, этот путь мои ноги чувствуют до сих пор.

НОРА: Сначала между нами не было физического влечения.

Я воспитывалась абсолютно по-другому, и тогда, когда впервые вышла замуж, была очень старомодна. Всю свою жизнь я была угнетена. Когда ты не заинтересована в мужчине, ты не обращаешь на него внимания. Я чувствовала себя очень смущенной рядом с Джоном в самом начале.

После того ужасного инцидента мы встретились снова, когда я была на другом концерте и сидела с кем-то за столиком. Джон, проходя мимо, злобно шепнул: «Сдохни!» Вот это да, я вообще такого никогда не слышала. Я всегда ожидала, что люди будут вести себя вежливо, даже если они используют слово «б****!», все равно это не так звучит, как «Сдохни!» После этого я не разговаривала с ним долгое время. Затем он однажды подошел ко мне и заявил, что я никогда не приглашала его в свой дом. «Я знаю, люди сказали мне, что ты в этом доме все развалишь!»

Когда он выпивал, он становился более открытым. На тот момент я тоже раскрепостилась. Кроме того, у нас были общие друзья, и поэтому я подумала, что нам стоит пообщаться, вместо того чтобы без конца ругаться. Мы начали разговаривать, и я поняла, что он достаточно приятный человек. Я пригласила его в гости.

Мы говорили об отношении к религии и нашли много общего. Когда люди узнавали о том, что он приходил ко мне на квартиру в Шепердс-Буш, они злились, переживали, ревновали. Пол и Стив предупреждали меня, что Лайдон – чокнутый псих. Правда, они не сказали, что Джон может что-то украсть, зато, по их словам, он мог разбрызгать краску по всему дому и по мебели. Джон везде любил писать слово «Арсенал», особенно вдоль тротуара. Как-то раз он пришел ко мне домой с большим количеством людей, но я не знала никого, кроме Стива и Пола.

Все это началось до того, как между мной и Джоном установились близкие отношения. Он приходил в дом с Вублом, Сидом и прочими. Тогда в доме начинался беспредел: кто-то слушал классические записи, кое-кто мог достать редкие пленки. Джон записывал музыку на кассеты. Мне было все равно, потому что жилье было съемное. Некоторые девушки начали резать занавески, кухня была вся черная и выжженная и выглядела ужасно. Здесь происходили жуткие эпизоды нашей жизни: сосед жаловался на шум, потому что Джон грохотал на пианино в течение двух часов. Сосед не позвонил в полицию, он просто пришел после того, как кто-то вылил ведро воды ему на голову. Его это взбесило, и он вернулся назад уже с ножом. Он хотел ранить Ариану, но напал на меня и угодил мне ножом в руку. Джон вышел ему навстречу, сжав кулаки. Сосед испугался и сбежал.

Мы позвонили в полицию и попросили найти этого человека. Полиция увидела Джона и выдвинула предположение, что он сам напросился, поскольку в то время подвергался атакам со стороны поклонников королевы. Джон тогда получал писульки с угрозами, в которых говорилось: «Мы тебя поймаем, еще одно слово, и тебе кирдык!»

В Англии существует закон, что если ты не платишь за жилье, ты можешь оставаться в доме в течение трех месяцев, пока тебя не выселят. Я знаю, что я так и не получу назад свой депозит. Поэтому мне просто пришлось однажды уехать при свете луны. Это чудо, что они не гнались за мной, когда я сбежала.

Когда Джон узнал, что он мне нравится, он предстал во всей красе. Первые шесть месяцев мы были то вместе, то порознь.

Я влюбилась в Джона, и теперь была его очередь быть сволочью. Тогда он почти все время вел себя, как скотина.

ДЖОН ЛАЙДОН: Месть всегда сладостна. Нора была избалованной школьницей, а я – плохим парнем, поэтому мы просто друг друга бесили. Когда Нора начала меня преследовать, в Sex Pistols все было плохо, а Сид все плотнее садился на наркотики.

НОРА: Я влюбилась в Джона, потому что он удивлял меня. Он создал себе образ подонка и негодяя. Но на самом деле он был очень хорошим парнем. Думаю, причиной является католическое воспитание. Ему приходилось ходить в церковь, а я ходила в монашескую школу. Он был невинным и наивным, в отличие от остальных участников группы. Ему больше нравилось развлекаться с коллегами по группе, чем таскать группи в койку. Джон выпивал, принимал легкие наркотики и начал курить марихуану. Я никогда в жизни не прикасалась ко всем этим веществам, за исключением того случая, когда Джон однажды дал мне немного тяжелой марихуаны. Земля уплыла у меня из-под ног, я легла на пол на матрас. Мое сердце быстро застучало. У меня не было сил добраться до кровати. Тогда Джон сказал мне: «Люди платят целое состояние за такие ощущения, а ты жалуешься!» Однако никакой паранойи я не почувствовала. Мне нравилось сидеть и просто пытаться поймать волну, ощутить, как болевые ощущения покидают организм. Ты чувствуешь себя очень защищенно, затем дрожь пробегает по телу, ты выстраиваешь стены вокруг себя и больше никому не доверяешь. Все начинают казаться тебе клоунами гребаного цирка.

Когда мы познакомились поближе, Джон понял, что я не была такой уж высокомерной, и изменил свой подход. Он ничего не ломал и не крушил, потому что был застенчив. Он начал мне нравиться, и я соблазнила его. Первый раз, когда он был в моем доме, все было непросто. Мне кажется, что об этом знали все наши друзья. Все пытались выставить его монстром. Однажды он пришел ко мне домой один, а на следующее утро пришла Ариана. Поначалу я встречалась с Джоном тайком, потому что не хотела, чтобы она знала. Она любила Джона, он был ее героем. Она принимала обоих моих любовников, когда я порвала со своим бывшим мужем. Тогда она сказала мне, что наконец-то у меня появился кто-то достойный.

Были времена, когда Ариана бесилась оттого, что я начала встречаться с Джоном. Она слишком серьезно воспринимала панк-движение. И вот тогда-то она и начала злиться. Однажды к нам пришла мать Джона. На тот момент она была очень больна, но принесла Джону прекрасный набор тарелок для дома. Внезапно возникла Ариана. «Впустите меня!» – закричала она.