Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А чем расплачиваться будешь? - Вика игриво шлепает меня по голому плечу. - Я женщина с запросами.
- Подарки, - усмехаюсь. - Помню. Выбирай.
- Подарки - дело наживное, Арон, - походкой от бедра Вика выходит в коридор, и я цепляюсь взглядом за ее виляющую задницу. Вика рассуждает. - В наше время важны связи.
- Короче.
- Хочу нормальную работу, - она поворачивается. - Не в юбке до пупа коньяк носить пьяным бизнесменам, а в дорогих платьях ходить на приемы, сопровождать состоятельных мужчин на всяких там презентациях…- она болтает и болтает, и глазками в меня стрелять не забывает, хлопает длинными накрашенными ресницами, - сам посуди, я заслуживаю большего.
- Заслуживаешь. Я подумаю. Алису позови.
- А Алисы нет, - она сжимает блокнотик. - Она же тут и не работала, только вот в пятницу, как мы приехали на стажировку, так и все, она не возвращалась. Ты у нее всю охоту трудиться отбил, - Вика хихикает.
- На стажировку приехали? - отбираю у нее потрепанный блокнот.
- Официантками. Но вот, видишь, - Вика расправляет плечи, - я вернулась, и работаю. Пробиваюсь по жизни. А Алиса белоручка, на папу только надеется.
Алиса белоручка.
Немыслимо.
Два слова всего, зато сколько они объясняют.
И почему девчонка, у которой всё есть раздвигает ноги за деньги, и почему у мужика, который скоро в правительстве на удобное кресло усядется такая дочь, и почему она так долго цену себе набивала, шарахалась от нас.
И почему в альбоме нет фотки самой красивой путаны.
Вывод до простого смешной…
…не продает она себя.
- Стой, ты куда? - волнуется Вика, а я возвращаюсь в зал, шагаю в комнату, подхватываю свои брюки.
Достаю телефон и набираю номер младшего брата.
- Ты дома? - спрашиваю, когда он снимает трубку.
- Я еще в студии, - отзывается Ник, и там на фоне у него кто-то протяжно стонет.
- Алиса где? Дед сказал, вы с утра вместе уехали.
- Я отчитываться перед тобой должен? - брат раздражен. - Мне не десять лет, Арон. Уехали - значит, захотели.
- Ты забываешься, Николас.
- Не знаю я, где Алиса, - шумно выдыхает. - У тебя всё? Я занят, - рявкает он и отключается.
Чертыхаюсь и набираю другой номер, считаю гудки.
Виктор или на работе. Или спит.
Или с ней. Учит крошку, как правильно ублажать мужчину.
Я не разрешал. И вчера не разрешал членом в рот к ней лезть, и Виктор все понял, и теперь ослушаться не посмеет, но я же вижу. Как средний брат на нее пялится.
Влезаю в брюки, накидываю рубашку, хватаю пальто. Молча бросаю клиентов.
И выхожу из сауны.
Глава 32
Алиса
Наручники звякают, при каждом его шаге. Расстояние между нами сокращается, и я семеню назад, оглядываюсь в комнате.
- Не надо ко мне подходить, - налетаю на тумбочку и торможу. - Или я заору на весь дом. И придет твой властный дед. И выпорет тебя. Ремнем.
- По голой жопе, - заканчивает Виктор. - Ты мне сейчас свои фантазии рассказываешь? - он останавливается напротив меня. Гладкая нагретая его теплом дубинка касается моего подбородка. - Слышала, что я сказал, Алиса? Лицом в стене.
- Нет.
- Да.
Дубинка надавливает сильнее. По шее спускается к груди. Ниже и ниже, до живота, и шлепает меня по обтянутому джинсами бедру.
Пискнув, дергаюсь в сторону, Виктор хватает меня за блузку. Вспотевшими ладонями цепляюсь за тумбочку, Виктор рывком разворачивает меня.
Грудью впечатываюсь в стену.
- Стой, не двигайся, - командует он, рукой ныряет между мной и стеной, и ловко расстегивает пуговку на моих джинсах, тянет их вниз.
- Я позову деда! - угрожаю в отчаянии.
- Алиса, уймись, - горячие губы касаются моего уха. - Вчера ты хотела меня, - его шепот мягкий, бархатистый, так правильно вплетается в эту ночь, будто в объятия кутает. - А я уже сутки об этом думаю. Орать поздно.
Он дергает вниз по бедрам мои джинсы. Вскрикиваю и отталкиваюсь от стены.
Широкая ладонь накрывает мои губы.
И в ту же секунду я ощущаю несильный шлепок дубинкой по голой ягодице.
И очередной крик замирает в груди.
Виктор шлепает по другой ягодице.
Выжидает. Я молчу. Он тяжело дышит, я тоже.
- Нравится, когда с тобой грубо, Алиса? - легкие шлепки, один за другим, они где-то внутри отдаются огнем и слабостью. Дубинкой он подцепляет трусики и забирается под кружево. Ведет ей между ягодиц, разгоняет по телу крупную дрожь. - Еще?
Всхлипываю ему в ладонь. Я не хочу, я точно знаю. Но…
Он тихо усмехается, когда ведет дубинкой ниже, и кружево липнет к мокрым складкам.
Спущенные джинсы сковывают, переступаю ногами на месте.
Он подбирается к промежности, скользит вдоль набухших складок, размазывая влагу. Убирает руку с моих губ, и я шумно выдыхаю.
- Иди сюда, - он тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову.
Дубинкой касается моих приоткрытых губ, толкает ее чуть глубже, и на языке остается мой солоноватый вкус. Виктор тянет меня еще ближе, наклоняется, ртом накрывает мой, и жадно втягивает губы, сталкивается с моим языком.
И я чувствю его пальцы, как они нетерпеливо сдвигают трусики, и кружево впивается в кожу.
Мычу ему в рот, ладонями упираюсь в стену.
Он наваливается на меня, всей тяжестью крепкого тренированного тела. По мокрым складкам скользят его пальцы, гладят и пощипывают, шлепают и надавливают, и я извиваюсь, не в силах это терпеть, яркими красками расцветает удовольствие, нарастает, со скоростью звука захватывает меня.
Надо еще.
Выгибаюсь в пояснице и уворачиваюсь от его губ. Ягодицами врезаюсь в его пах, и в нетерпении, со стонами, молочу по стене руками.
- Сладкая, ты очень громкая, - он подхватывает меня за талию и разворачивает к себе. - Стучишь, кричишь, - говорит он отрывисто, хрипло, и сдавливает мою шею.
Заплетаюсь в ногах, держусь за его массивные плечи, перед глазами его лицо, блестящие темные глаза и губы, припухшие от поцелуя. Он стискивает талию, поднимает меня к себе, и снова набрасывается. Кусаю его язык, и под ногами исчезает земля.
Он в два шага пересекает комнату, и мы вместе валимся
