опасным. А как по мне — вы самый опасных из всех, кто живет в этой чертовой дыре. Оплату я вам оставлю на ступеньках. Всего доброго.

И она ушла в дом.

К вечеру в кармане у Фрэнка шуршало немного налички, и он почувствовал себя бодрее. Заглянув в управление, он никого там не застал — только пришпиленную к двери записку «Мы в доме Т. Тарлтон, мэра и шерифа» с поцелуйным следом яркой помады Фанни.

Фрэнк поморщился.

Он хотел лишь уточнить по поводу субсидии и земли для мастерской и не собирался снова возвращаться в дом, связанный с удушающе-болезненно-томительными воспоминаниями прошлой ночи.

Наверное, будет неловко.

Но Фрэнк решил быть рассудительным и сосредоточенным на своих делах — ничего личного — и направился к дому на скале.

Ярко сияли окна первого этажа, дверь ему открыла Фанни.

— И зачем ты стучишь? — удивилась она. — Господи, ты же весь в грязи! Сапоги хоть сними, а то по всему дому земля будет.

Фрэнк покорно стянул обувь и, чувствуя себя глупо в носках, прошел по гостиной — на диване сидел доктор Картер, его очки, немножко наперекосяк, блестели на носу. Он старался играть в шахматы с ожившим мальчиком Джеймсом, но тот уныло глазел на фигуры и даже не пытался их двигать.

На кухне обнаружился Кенни, помахавший поварешкой, — он вдохновенно колдовал над супом, весело булькавшим на плите. Волнующий аромат плыл от большой кастрюли, и Фрэнк сглотнул, припомнив, что весь день ничего не ел.

Были здесь и другие жители деревни, которых Фрэнк видел мельком или не встречал вовсе. Они заполонили и первый, и второй этажи: древний замок на скале оказался забит гостями под завязку.

— А где Тэсса? — спросил он у Фанни, которая звенела посудой, расставляя тарелки.

— На террасе, — ответила она, скорчив забавную рожицу и округлив глаза: — Созерцает!

Озадаченный, Фрэнк выглянул на террасу.

Босая, в легкой майке и коротеньких шортах, Тэсса сидела, болтая ногами, на перилах, грызла яблоко и не сводила глаз с легко летающей по большому полотну кисти.

Вокруг мольберта стояло несколько разнокалиберных ламп и садовых фонарей, тянулись в гостиную провода удлинителей. Холли, всклокоченный, в шелковом халате, сосредоточенно рисовал, не глядя на разбросанные по полу наброски.

Оранжево-желто-алые солнца с синей окантовкой расцветали на холсте.

Сейчас Холли был похож на типичного городского сумасшедшего, а его картина — на чистое безумие.

— Наркотическое зрелище, — прошептала Тэсса, не глядя на Фрэнка. Узнала его по походке? По запаху? Или благодаря каким-то другим инквизиторским способностям, вроде глаз на затылке? — Солнце за солнцем, солнце за солнцем. Они все одинаковые и разные одновременно.

— Я извиняюсь, — раздался за спиной Фрэнка густой женский голос, — а когда маэстро вернет нашу картину?

Дебора Милн стояла, склонив голову, и с любопытством выглядывала на террасу. В ее руках была коробка с печеньем.

— И когда он заберет своего пони из моего коровника? — задалась вопросом невыносимая Бренда, легко покачивающая младенца. Рядом с ней маялась и переминалась с ноги на ногу девчонка Одри.

Тэсса спрыгнула с перил и направилась к ним, разводя руками, будто собиралась прогонять гусей.

— Не будем мешать Холли, — энергично воскликнула она, — у него приступ экстремального вдохновения.

— Вдохновение там или нет, — закричала Фанни, — но поужинать он должен! Я истощенный скелет хоронить не собираюсь!

— Земля нынче мягкая, — едва слышно заметила Одри и недобро покосилась в сторону Джеймса. Тот сжался, будто под ледяным дождем, и втянул голову в плечи.

— Нет-нет, никаких больше гроз, — воскликнула Бренда встревоженно и строго посмотрела на Одри: — Подумай о моих томатах, девочка!

— У тебя званый ужин? — тихонько спросил Фрэнк у Тэссы.

Она посмотрела прямо на него — ясным, спокойным взглядом — и светло улыбнулась.

— Привет, — ответила Тэсса дружелюбно и, потянувшись на цыпочках, легко поцеловала Фрэнка в колючий подбородок. — Я бы не назвала этот вечер званым, потому что я никого не звала, все они сами заявились. Так бывает, когда жители Нью-Ньюлина обеспокоены. А где ты так перемазался?

— Почему жители Нью-Ньюлина обеспокоены?

Тэсса взяла Фрэнка за руку и подвела к окну. Сквозь не слишком чистое стекло чернело небо, а за густыми фиолетовыми облаками проглядывала кровавая луна.

— Вот почему, — сказала Тэсса. — Скоро здесь будут все, кроме отшельника Эрла и Сэммуэля Вуттона. Эту ночь жители деревни предпочтут провести под защитой шерифа.

— Ужинать! — закричала Фанни. — Тащите сюда этого чертова художника! Тэсса, только не применяй силу, доверь это Фрэнку.

— И что это за дьявольщина с луной? — спросил Фрэнк, и не думая кого-то куда-то тащить.

— Этой ночью кто-то умрет, — нараспев произнесла незнакомая ему женщина, которая совершенно неожиданно подкралась к ним ближе. Она была красива болезненной, хрупкой красотой, куталась в цветастую шаль, а ее густые рыжие волосы полыхали огнем.

— Этой ночью обязательно кто-то умрет, — резко ответила Тэсса, — как и в любую другую ночь. Но только не в Нью-Ньюлине. Хватит на сегодня предсказаний, Кимберли. Помоги лучше Деборе заварить чай.

— Дебора — скряга, — объявила Кимберли, и Фрэнк догадался, что это та самая ясновидящая, у которой все путалось в голове. — Она живет в огромном доме, а принесла самое дешевое печенье!

— А что принесла ты, Кимберли? — возмутилась Дебора Милн, все еще прижимая к себе коробку. — Помимо своих нелепых фантазий.

В эту минуту раздвижные двери террасы разъехались в стороны, и в гостиную вступил Холли.

— Почему вы мне не сказали, что уже стемнело? — обвинил он всех присутствующих довольно сердито. — Свет уже совершенно не тот! И вы видели луну? Она ненормальная! Нелепо! Совершенно нелепо!

Раздраженный, он оглядел присутствующих, и на его лице проступило изумление:

— Почему мне никто не сказал, что у нас вечеринка? Я же в халате!

— Да господи боже мой, — Тэсса бесцеремонно подтолкнула его в спину, — просто съешь тарелку супа и ступай в постель.

Она вела себя так обычно, будто прошлая ночь ничего не значила. И Фрэнк решил последовать ее примеру.

— Никогда не видел такой луны, — заметил доктор Картер и принялся убирать шахматные фигурки. — Вы как знаете, но я изрядно напуган. Все это не к добру.

Он сказал это самым что ни на есть флегматичным тоном.

Входная дверь приоткрылась, и к ним присоединилась Мэри Лу. Кудрявая пекарша принесла целый поднос с пирогами, но выглядела замкнутой. Кажется, Кенни разбил ей сердце, вспомнил Фрэнк, и теперь ей было неловко находится рядом с ним и Фанни.

— Я написала Камиле, — сообщила она Тэссе, — но она такая упрямая! Заявила, что никакая луна, хоть красная, хоть зеленая, не заставит ее покинуть свой дом. А мне