— И сколько ты стоишь?

— Сто пятьдесят час! — уверенно ответила девушка.

— Это ты загнула, шельма! — присвистнул врач. — Я сам тебя оценю! Посмотрю, что ты умеешь делать. А может, ты ни на что не годна? Только и есть всего, что смазливая мордашка да хорошая фигурка.

— Я все умею делать, — весело возразила девушка. — А только если не договоримся, никуда не поеду! Бесплатно не работаю! На дуру не рассчитывай!

В глазах у Кагоскина заиграл злой огонек:

— Договоримся, договоримся, только на моих условиях! И поехать ты поедешь, куда ты денешься, шалава! Иначе ноги выдерну! Никуда от меня не спрячешься! Кишки твои в посылке твоим родственникам отправлю!

— Так бы сразу и сказал! — тотчас притихнув, буркнула девушка.

По дороге купив огромный пакет продуктов и вина, Кагоскин повез ее на квартиру, которой пользовался, когда хотел развлечься. К себе домой он никогда не возил. Об этой квартире кроме него знали только двое: Папа, у которого был второй ключ, и Александра. Квартира располагалась в сером высотном многоподъездном доме, где жильцов было, как муравьев в муравьиной куче. В таком доме среди толпы всегда проще затеряться. Здесь мало кто знает своих соседей и не интересуется теми, кто мелькает в подъездах и во дворе. Кагоскина (и не только его) все это весьма устраивало. Зачем пялиться людям в глаза, возбуждать их любопытство? Слившись с серой, как сам дом, массой, проще делать свои дела.

Массе всегда не до тебя — масса прет, оголтелая, вытаращив глаза, не обращая внимания на то, чем ты занимаешься, и не видя, топчет она тебя или уже затоптала.

Во дворе такого дома машин всегда про́пасть. Каких только нет! Двор забит колесами до отказа — приткнуться негде. И никто из жильцов не знает, чьи это колеса и в каком подъезде обретается владелец. Красота для тех, кто не выставляет свою жизнь напоказ.

Приткнув кое-как машину, где удалось, врач провел девушку в мрачный спящий подъезд с блеклым светом, темными стенами, узкими лестничными маршами и крохотными площадками, которые, затаскивая мебель в квартиры, всегда отчаянно материли грузчики. Можно было себе представить, как икалось в такие моменты тем, кто спроектировал этот дом.

Пешком поднявшись с девушкой на второй этаж, врач открыл дверь квартиры. Впустив Елену, закрыл за собой на ключ, включил свет в прихожей и сразу же потребовал:

— Раздевайся!

— Прямо тут? — удивилась она.

— Хочу посмотреть, как ты выглядишь голая! — прищурился он. — Если не понравишься, выгоню вон!

Пожав плечами, девушка улыбнулась. Быстро скинула парик, всю одежду и, показывая себя со всех сторон, покрутилась перед Кагоскиным по большой прихожей. Тут вся мебель состояла из одной вешалки, на которой развесила свою одежду Елена, одной тумбочки, одной банкетки и одного зеркала на стене. Кагоскин профессионально осмотрел девушку. По его хмыканью было понятно: она понравилась. Затем легонько хлопнул ладонью по попке, отправив в душевую кабину в ванной комнате. Сам протопал в кухню с пакетом продуктов, поставил на стул и затем тоже быстро разоблачился, закинув одежду на ту же вешалку. После этого нырнул в душевую кабину к Елене.

Почувствовав, какие сильные у него руки, она подумала, что в постели обмануть его будет трудно. Ее профессиональный опыт научил, как и всех путан, чтобы выдерживать длительные и долгие упражнения сексом, никогда не отдаваться этому полностью, до конца, но внешне при этом всякий раз производить эффект полной отдачи и полного удовлетворения. Иначе в ее профессии невозможно — иначе нужно искать другую работу. И она здесь, в душевой кабине, все же попыталась провернуть такое с этим новым клиентом. Однако как ни старалась, он сразу раскусил, уловил притворство и недовольно предупредил, высоко вскидывая голову:

— Не ври мне! Иначе отдам на потеху своим парням!

И ей пришлось в душевой кабине выкладываться до изнеможения.

После всего он похвалил ее, постоял под струями воды, вышел из кабины, вытерся полотенцем и покинул ванную комнату. Девушка взяла шампунь и тщательно намылила себя, думая, если так пойдет и дальше, ей придется сегодня изрядно потрудиться, попотеть.

Затем под душем долго смывала мыло, пока клиент не заглянул в кабину и не потребовал:

— Хватит! Выходи!

Не успела она вытереться, он подхватил ее, отнес в спальню и бросил на широкую кровать. С новой силой его мускулы заработали над нею. Ей вновь пришлось постараться. Играть роль уже боялась. Интуитивно чувствовала, что с этим клиентом лучше на рожон не лезть. Его ненасытность поражала ее, видавшую всяких клиентов. Он требовал и требовал повторения. И ей приходилось являть все свое умение. Казалось, что утомить его было невозможно, но под утро он все-таки сдался. Однако и она к этому времени тоже измоталась полностью. Мгновенно оба отключились. И поэтому ни он, ни она не слышали, как через полчаса открылась входная дверь и в нее вошли люди.

В прихожую вошли трое.

Один из них решительно твердой походкой быстро пошел в спальню, увидал на кровати два раскиданных голых тела и громко спросил:

— Гостей принимаешь?

Очнувшись, Кагоскин вскинул голову и удивленно выпалил:

— Папа? Ты откуда?

Проснувшись тоже, девушка замерла. Ее работа приучила ее никогда не высовывать носа раньше времени, поэтому она тихонько ждала, что будет. Когда услыхала, каким именем ее клиент назвал неожиданного гостя, весь сон с нее окончательно слетел. Даже не поверила собственным ушам. Она так долго с всякими ухищрениями пыталась раздобыть информацию о Папе, а тут сама оказалась рядом с ним! Сподобилась. Неужели это тот самый Папа, которого ищет Исай? Елена напряглась и испугалась. Что будет с нею? Хотя что с нею может быть? Она обыкновенная проститутка, и все. Если потребуется, и под Папу ляжет.

Сейчас притихла на животе, не ворошилась, чтобы не обращать на себя лишнего внимания.

Посмотрев на нее, Папа нахмурился. Странное дело: ему, как и Кагоскину, на панели в первое мгновение почудилось, что он видит Александру. И она здесь, в постели врача. В нем мгновенно вспыхнула ярость. Так было похоже это тело на тело Александры. Только волосы — волосы совсем другие. Не Александры. Он весь напружинился и властно спросил:

— А это кто?

Догадавшись о мыслях Папы, врач торопливо ответил:

— Это шлюха, Папа! Вчера подобрал на панели! — Шлепнул ее по красивому заду, потребовал. — Повернись! Пусть Папа на тебя посмотрит.

Увидав другое лицо, Папа облегченно выдохнул из себя воздух. Это была не Александра. Он ошибся. Иначе бы Кагоскин так и остался лежать в этой постели, пока его не зарыли б в лесочке.

Смотря в Папины глаза, девушка, преодолевая страх, обворожительно улыбалась. Его тяжелое лицо и властный взгляд заставляли дрожать ее тело. Но она уже столько перевидала разных лиц и взглядов, что понимала, когда для нее опасно, а когда опасности нет. Сейчас угроза, похоже, прошла стороной. Глянув, как на обычного клиента, решила, что мужик как мужик, есть за что подержаться. Фигура в белой рубахе и светлых брюках спортивная, накачена мускулами. Силенки, похоже, имеются. Правда, легкая лысина спереди светится и длинноват немного нос, но с лица воду не пить.