«А может, они заплатили наличными, — подумал Рорк. — Или воспользовались угнанной машиной». Он не сомневался, что Ева учтет и эти возможности, поэтому решил не высказывать свои мысли вслух.

— Если ее взяли так, как ты думаешь, значит, это было заранее спланировано. И время подгадали. Думаешь, ее выслеживали?

— Я думаю, вряд ли похищение было случайным. Вероятность невелика, но я ее прокачаю. Кто-то знал ее маршрут, ее распорядок, весь образ жизни. Кому-то нужна была конкретно она и/или ребенок, которого она носит.

— Под описание все больше и больше подпадает отец, не так ли?

— Номер один в списке, — подтвердила Ева. — Осталось только узнать, кто он такой.

— Хотел бы я надеяться, что именно по этой причине он вряд ли будет обращаться жестоко с ней или ребенком, но это, скорее всего, призрачная надежда.

— Рорк вспомнил свою мать, вспомнил о том, как она пострадала от рук его отца, и тряхнул головой, отгоняя страшное воспоминание. — Я слишком много раз видел, что бывает при таких обстоятельствах на примере женщин, укрывающихся в «Доче».

— Первая причина смерти беременных женщин — насилие со стороны отца ребенка.

— Все это печально. — Рорк взглянул на другую сторону улицы, на людей, спешащих укрыться от пронизывающего ледяного ветра. На секунду ему почудилось, что он видит переулки Дублина и нависшую над ним зловещую фигуру Патрика Рорка. — Чертовски печальная характеристика человеческой природы.

Догадавшись, какое направление приняли его мысли, Ева взяла его за руку.

— Если это он ее взял, мы его найдем. И ее найдем.

— Пока он ее не прикончил. Или их обоих. — Теперь Рорк повернулся к ней. Она встретила его затравленный взгляд и поняла, что ее догадка была верна. — Все дело в этом.

— Да. Все дело в этом. — Ева покачала головой, и они снова двинулись вперед. — Она должна была хоть кому-то сказать, кто отец ребенка. Может, не здесь, не в Нью-Йорке, но дома, в Англии, кто-то наверняка знает, от кого у нее ребенок.

— Может, она переехала в Нью-Йорк, чтобы спрятаться от него.

— Да я вокруг этого и хожу. Давай вернемся домой и попробуем сузить круг до точки.

«Тэнди Уиллоуби, возраст двадцать восемь лет. — Ева сидела за столом в своем домашнем кабинете и читала данные, выведенные для нее Рорком. — Родилась в Лондоне. Родители: Уиллоуби Анна-Ли и Найджел. Братьев и сестер нет. Мать умерла, когда Тэнди было двенадцать лет. Отец женился через пять лет во второй раз на Марроу Кандиде, разведенной, с дочерью от первого брака Марроу Брайер-Роз, на три года моложе Тэнди Уиллоуби».

Ева перешла на новую компьютерную страницу и продолжила чтение:

«Найджел Уиллоуби скончался, когда его дочери было девятнадцать лет».

— Не повезло. Значит, она осталась с мачехой и сводной сестрой. Обе живы и вполне здоровы. Компьютер, найти информацию о Уиллоуби Кандиде или Марроу Кандиде, а также о Марроу Брайер-Роз, Лондон. Использовать даты рождения и идентификационные номера из загруженного файла.

Работаю…

— Ева? Если ты собираешься звонить им прямо сейчас, позволь тебе напомнить, что в Англии сейчас второй час ночи.

Она грозно нахмурилась, глядя на часы.

— Вот гадство! Ладно, перенесем это на утро. Компьютер сказал ей, что Кандида в настоящий момент проживает в Сассексе, а вот Брайер-Роз сохранила местожительство в Лондоне.

— Ладно, вернемся к Тэнди. Смотри, она больше шести лет проработала в магазине одежды в Лондоне. Карнеби-стрит. Должность: менеджер. Одна и та же квартира…

— Апартаменты, — перебил ее Рорк.

— Это с какой еще стати? Откуда ты знаешь… ах да. — Ева устало потерла затылок, когда до нее дошел смысл того, что он сказал. — Да, она назвала бы это апартаментами, хотя откуда нам знать, может, это спальня с гостиной и кухней в одном флаконе. Ну, словом, она прожила в этих «апартаментах» больше шести лет. Она там устроилась, пустила корни, она вообще человек привычки. Надо будет поговорить с хозяином магазина. — Теперь она отодвинулась от стола и запрокинула голову к потолку. — Если у нее был парень, держу пари, это были длительные отношения. Она не из тех, кто прыгает из койки в койку. И вдруг она переезжает, да не просто в другую часть Англии или даже в другую европейскую страну, нет, она перемешается на три тысячи миль, на другой континент. Покидает свой обжитой дом, бросает работу, где у нее уже приличный стаж. Для такой женщины, как Тэнди, это не каприз. Это серьезный шаг, который она должна была хорошенько обдумать и взвесить. Она не стала бы его предпринимать без веской причины.

— Ребенок.

— Да, я бы сказала, все сводится к этому. Она отделила себя и ребенка океаном от кого-то или от чего-то. По очень серьезной причине, иначе она по-прежнему вила бы свое гнездышко в Лондоне.

— Она — человек привычки, — вставил Рорк. — Как и двое убитых, которыми ты сейчас занимаешься.

— Будем надеяться, что Тэнди ждет не столь печальный конец. Я подготовлю доску, составлю шкалу времени и разложу все по полочкам.

— Хорошо. Если я здесь больше ничем конкретным не могу тебе помочь, перебрось мне пару-тройку слепых счетов по делу Копперфильд и Байсона. Буду искать цифры.

Ему действительно хотелось отойти — хотя бы навремя — от мысли о бесконечно уязвимой женщине, возможно, оказавшейся в руках человека, желающего причинить ей вред. А ведь не исключено, подумал он, то этого человека она когда-то любила…

Ева на минуту остановилась и повернулась к нему. — Будь я на твоем месте в этом деле, я бы велела Уитни поцеловать меня в задницу.

— Что? — Рорк так погрузился в свои мысли, что е сразу вернулся в настоящее. — Ну если уж на то пошло, я предпочел бы вблизи от своей задницы твои губы, а не Уитни.

— Найди мне что-нибудь полезное, а там видно будет.

— Ты заметно поднимаешь стимул.

Ева стремительно повернулась в кресле спиной экрану.

— Тебя это смущает? Эта проблема с Тэнди? Глупо, признал он, глупо было бы думать, что она не заметит, не поймет. Еще глупее, наверное, пытаться скрыть это от нее. Или от самого себя.

— Честно говоря, да. Некоторым образом. Меня это задело глубже, чем мне бы хотелось. Сам не знаю, что я чувствую: гнев или боль. Наверно, и то, и другое.

— Рорк, мы не можем утверждать, что Тэнди попала в такую же ситуацию, как твоя мать.

— Мы не можем утверждать, что она в нее не попала. — Рорк рассеянным жестом поднял фигурку богини, которую Ева держала на столе. Символ женщины. — Он дождался моего рождения и только потом убил ее. А она пыталась меня защитить, она думала, что действует в моих интересах. Вот и Тэнди, наверно, так думает, доверившись тому, кто ее захватил. — Рорк поставил статуэтку на стол. — Я просто хочу на какое-то время переключиться на что-нибудь другое.