— Сожжешь сцепление, женщина, и тебе конец.

Я отвечаю насмешливым взглядом.

— Я не сжигала сцеплений с тех пор, как мне стукнуло десять.

Я переключаю передачу и гоню дальше.

— Трехколесный велосипед не считается, — насмехается Риодан.

— Я имею в виду папин «Мустанг» на шестьдесят четыре с половиной.

После того случая мама с папой больше не оставляли ключи в замке гаража. Домой меня привел шериф Боуден. Я тогда проделала полмили, чередуя скрипящие остановки с резкими стартами, за которыми, похоже, наблюдал в окна весь любопытный Ашфорд. Подушки, которые я подложила, чтобы дотянуться до педалей и руля, сработали также подушками безопасности, когда я врéзалась в телефонный столб.

Папа долго не мог мне этого забыть.

А потом сделал то, что сделал бы любой мудрый родитель: научил меня водить машину.

Так что я готова к поездке на диком, вкусном, яростном авто в любой день недели. Я могу водить его даже во сне.

Паркуюсь я у вычурных новых ворот в огромной новой стене из камня, которой два месяца назад еще не было.

Риодан интуитивно считывает мои мысли. Это несложно, учитывая мой приоткрывшийся рот. Опять. Не знаю, отчего вообще трачу время, заранее составляя мнение о чем-то. Даже о чем-то простом, вроде ожидания, что, когда я закрою дверь, комната по ту сторону продолжит существовать, стены, ковер и лампы под потолком не исчезнут. Я ведь уже знаю, что это не всегда и не обязательно так. Возможно, комната исчезает до тех пор, пока я снова не захочу в нее войти, хранится на каком-нибудь космическом винчестере, заархивированная, чтобы не тратить квантовую энергию.

— В прошлом месяце этого тоже не было, — произносит Риодан. — Черт возьми, этой стены не было три недели назад. И Кэт ничего мне об этом не говорила. Похоже, наша грандмистрисс умеет хранить секреты.

— Как и твои бесполезные источники. — Мне действительно хотелось бы знать, кто они. И заставить их работать на меня. Я бы вытащила из них больше информации.

«Ну да. Если бы ты хотела получить больше информации, — колет меня моя совесть, — ты могла бы явиться сюда лично. Или прислушаться к словам Кэт, когда она просила тебя о помощи. Ты правда думала, что все это закончилось? Ты хоть на минуту искренне заблуждалась, полагая, что Круус останется в спящем состоянии?»

Неужели Кэт, как и Ровену до нее, соблазнило зло, дремавшее в тысяче футов камня под ее подушкой? Я вздрагиваю. Только не Кэт. Но где она? И почему она ничего нам об этом не рассказала?

— Возможно, иная каста Светлых устроилась неподалеку в большом количестве, и это влияет на окружение, — предлагаю я альтернативу, которая так же проблематична. Не хочу я никаких Фей в такой близости от аббатства.

— Круус соблазнил ее, — сухо говорит Риодан.

— Ты этого не знаешь, — выступаю я на защиту Кэт.

— Это началось в ту ночь, когда обезвредили Книгу. Он пришел к ней во сне.

Я потрясенно смотрю на него.

— Ты знаешь это наверняка? И ждал до сих пор, ничего об этом не говоря? Пусть не мне, но хотя бы Бэрронсу…

— Я считал, что Кэт держит это под контролем.

— О, великий Риодан ошибся? — говорю я с фальшивым изумлением. — Конец света.

Почему Кэт не сказала об этом мне? Потому, что просила меня прийти сюда, чтобы я собственными глазами увидела силу, с которой Круус давит на нее и аббатство, и поняла, в каком сложном бою она принимает участие? Или Кэт хранила молчание потому, что, как и я, боялась осуждения и надеялась все исправить, пока остальные об этом не узнали?

Риодан с раздражением говорит:

— Я был немного занят поисками Дэни и попытками залатать черную дыру под моим клубом. Пока вы с Бэрронсом играли в детективов, делая неизвестно что и неизвестно почему, в сопровождении личных камердинеров Короля Невидимых, таскающихся за тобой по еще одной неизвестной причине, которую ты можешь, не стесняясь, объяснить мне в любое время. И да, мы пока не нашли способа исправить случившееся.

Разговор о конце света уже не нервирует меня, как когда-то. Часто, просыпаясь по утрам, я удивляюсь, что все еще жива. И считаю вишенкой на торте тот факт, что просыпаюсь там, где заснула.

Черный внедорожник с тонированными окнами останавливается рядом с нами. Келтары прибыли. Они выходят маленькой армией крепко сложенных, темноволосых, смуглых мужчин. Здесь близнец Дэйгиса, Драстен, чуть более мускулистая версия своего на несколько минут младшего брата, с более короткими волосами — хотя они все равно спадают до середины спины, — и холодным серебряным взглядом, контрастирующим с тигриным золотом Дэйгиса. За ним Кейон, огромный горец с множеством татуировок и тысячелетним взглядом человека, сложно прожившего эту тысячу лет, и Кристофер, единственный, кто выглядит хоть немного цивилизованно и похож на сорокапятилетнюю версию Кристиана.

Когда мы подходим к ним, Дэйгис рычит:

— И близко не похоже на то, как аббатство выглядело в прошлый раз. Это место смердит Феями.

Риодан чуть склоняет голову, глядя на колючую проволоку поверх стен. Затем отламывает ветку от ближайшего дерева и высоко ее подбрасывает. Ветка искрит и трещит, затем падает на землю, обуглившись.

Аббатство за воротами сияет, словно от тысячи внутренних источников света. Акры фонтана, которого тоже раньше не было, выстреливают в небо струями воды, которые затем осыпаются в чашу из золота и серебра. Сады невероятны, в них клумба за клумбой кипят ароматными цветами драгоценных оттенков, которые я видела только в другом измерении. У меня не осталось вопросов о том, какой самовлюбленный Пикассо нарисовал это пышное лето на холсте тщедушной дублинской весны.

За воротами новые ши-видящие хранят темницу, где содержится — или, судя по всему, почти никак не удерживается, — величайшее зло, которое когда-либо знал этот мир (ну, не считая меня), в теле самого могущественного из созданных Невидимым Королем Принцев. Круус, судя по всему, с самого начала учитывал такое развитие событий и составил план на случай своей поимки, своеобразный эквивалент скрепки, которую носят в кармане, чтобы снять наручники, или умения вывернуть плечо из сустава для той же цели.

— Она сбежала, милая? — спросил Дэйгис, глядя на меня.

Я осторожно тянусь в сторону погребенной Книги, надеясь, что скрытая во мне «Синсар Дабх» не вскинется с сумасшедшей силой.

«УБЕЙ ПРИНЦА СОКРУШИ ПОГЛОТИ УНИЧТОЖЬ ЕГО ПУСТЬ ГОРИТ!!!»

Я сжимаю зубы, чтобы не схватиться за голову и не застонать в голос. Да, Книга все еще под аббатством, и, по всей видимости, моей Книге она не нравится точно так же, как и Невидимому Королю. И куда подевались старые добрые времена, когда книги стояли на полках мирно и смирно, в ожидании, когда их кто-то прочтет?

— Она все там же под аббатством, где мы ее и оставили.