Незнакомец в сером говорил уверенно и спокойно. Его плавная, размеренная, многосложная речь свидетельствовал о том, что он либо представитель знати, либо нарушает закон Семи слов.[8]Если бы Грендам был трезв и меньше озлоблен, он, конечно, отступился бы. Но сейчас он видел перед собой только какого-то наглеца, вдвое меньше его самого, наглеца, который к тому же говорил нелицеприятные слова в адрес и самого Грендама, и его хозяина Хербурка. К тому же их, этих слов, было СЛИШКОМ много, что являлось прямым нарушением законов Благолепия и поправок к ним, данных Храмом. А такса за пойманных и разоблаченных еретиков всегда была повышенной.

Человек в сером улыбнулся еще раз и повернулся к плотнику спиной — и тогда Грендам ударил. Подло, в спину. И… опять его удар не достиг цели. Незнакомец чуть качнулся вправо, и снова удар «блаженного» Грендама ушел в пустоту.

Вот тут негодяй рассвирепел окончательно. Он налетел на чересчур красноречивого незнакомца как вихрь и обрушил на него целый град ударов, какие могли свалить и быка. Торговля на прилегавших к месту этих событий рядах приостановилась. Даже покупатели, отсчитывающие деньги за мясо, за муку, вино или гончарные и кожевенные изделия, замерли. Барлар мог бы воспользоваться этим и стянуть пару монет. Но он слишком увлекся тем, что происходило на его глазах. Уж слишком необычно это было.

Нет, не драка. Это нельзя было назвать дракой. Потому что наносил удары только один человек, Грендам, а второй просто уклонялся с пугающей легкостью. НЕ ВЫНИМАЯ РУК из карманов.

«Ничего себе!.. — думал Барлар, глядя на странного человека в сером. — Как это он так?.. А этот боров Грендам вон как разозлился, а ничего не выходит… Здорово, видать, этот парень в плаще дерется. Что ж он не ответит плотнику?»

Человек в сером словно подслушал мысли Барлара. Он в очередной раз уклонился от удара плотника, а потом поднял ногу, словно желал полюбоваться искусно выделанной туфлей с металлической пряжкой, и пнул Грендама под коленную чашечку. Тычок этот был невзрачным, почти незаметным, особенно на фоне громоздких, трудоемких ударов Грендама, однако Грендам замычал, затряс головой, подбитая нога подкосилась, и забияка тяжело упал сначала на колени, а потом со стоном повалился на землю и взревел так, будто в него вогнали копье.

Вот тут-то (очень вовремя, а?) подоспели стражники. Хербурка среди них не было, но они и так представляли, за кого нужно заступаться.

— Деремся, э? — произнес один из них, молодецки поправляя форменный шлем и подступая вплотную к человеку в сером. — Нарушаем порядок? Мешаем торговле?

Человек в сером, верно, в беседе с Грендамом исчерпал все свое красноречие, потому что не произнес ни слова. Да это и не потребовалось. Он запустил руку под плащ, а когда рука вынырнула обратно, в ней сияла монета.

Барлар даже присвистнул.

Аурид! Золотой аурид!

Стражники были поражены не меньше воришки: им редко приходилось видеть настоящие золотые монеты. Очень редко. Те, кто отоваривался на этом рынке, просто не имели возможности расплачиваться золотыми монетами. Богатые же люди за покупками сюда не приходили, а если уж и заносила нелегкая какого-нибудь состоятельного господина, то он никогда не имел при себе крупной суммы, да еще в золоте. Опасно. Украдут, как только узнают, что он расплачивается золотом. Правда, закон гласил, что вору, укравшему хоть одну золотую монету, следует распороть живот и залить туда «золотого напитка» — расплавленный металл коирий, цветом напоминающий золото. Способ казни очень мучительный, что и говорить, да и давно не применялся, потому что мало кто сумел украсть золото, да еще при этом попасться.

…Стражники, выпучив глаза, разглядывали данную им монету. Поочередно попробовали на зуб, проверили чистоту чеканки. На аверсе честь честью красовался профиль молодой королевы Энтолинеры, правительницы Арламдора. Это означало, что монета отчеканена недавно, потому что Энтолинера правила всего несколько лет. Стражники подняли глаза, чтобы поблагодарить щедрого господина (о неправедно обиженном «юродивом» уже забыли, и он напоминал о себе только унылым воем). Но человек в сером плаще, проявивший поистине королевскую щедрость, уже удалялся между торговых рядов.

«У него золото!.. Ого! Золото! — трепыхнулось в голове у Барлара. — Даже старый Барка за всю свою жизнь сумел спереть кошелек с ауридами только раз. Подрезал у какого-то заезжего принца-риенна из Верхнего государства, из богатейшей Ганахиды! И то еле перекрылся, пришлось долго отсиживаться по разным баракам…»

Слухи о том, что у одного из потенциальных покупателей в кошеле звенят золотые монеты, мгновенно распространились по рынку. Человек в сером плаще шел между торговых рядов, сопровождаемый пестрыми зазывными криками:

— Господин, самое свежее мясо в Ланкарнаке! Свининка, телятинка… мясо парное, свежайшее, первейшее в городе!

— Устрицы морские, раки речные… соусом зальешь, пальчики оближешь! Бери, дорогой, не пожалеешь! А такому покупателю — и уступочку…

— Ветчина! Ка-а-албасы пряные, с приправами!..

— А вот ткани расписные…

Человек в сером шел легкой юношеской походкой, не обращая внимания ни на какие зазывы, даже такие необычные, как предложение купить чемпиона Ланкарнака по тараканьим бегам на средние дистанции, громадного страшного усача, дрессированного таракана по кличке Морской Ветерок. Лишь у самого выхода с рынка он остановился, когда толстяк в бабьей шали, с рыхлым ноздреватым лицом окликнул его:

— Господин! Наверное, вы забыли купить подарок своей любимой! В таком случае не проходите мимо! Только у меня все самое лучшее для того, чтобы растопить сердце даже самой неприступной девушки!

«Хм, — подумал воришка Барлар, который неотступной тенью следовал за незнакомцем, — у него в кошеле есть средство получше… любое сердце на гусиный жир перетопит».

— Зайдите, — продолжал тем временем толстый рыхлый торговец, — у меня есть все, что нужно!.. Кольца, ожерелья, браслеты, мониста, черный и белый жемчуг, серебряные серьги и подвески. Вот ковры и коврики, на которых с удовольствием будет возлежать даже самая прекрасная дама. Есть также башмачки и кожаные охотничьи дамские перчаточки, которые не постыдилась бы надеть сама королева Энтолинера, да хранят ее великие боги!..

— Перчатки?

— Только тсс… — торговец огляделся по сторонам, — вы же знаете… у нас с перчатками строго… храмовники, Ревнители. Так что товар дорогой… контрабандный…

— Вот именно, — быстро сказал прохожий в сером плаще, — охотничьи перчатки. Не постыдилась бы надеть сама королева, недурно. Проверим. Хорошая какая выделка.

— У меня все самое лучшее, и… — залопотал было торговец, но покупатель остановил его резким жестом.