Раньше, когда я так говорила, это была лишь шутка. Но только что все трое касались меня. Может быть, я больше похожа на свою мать, чем хочу себе в этом признаться?

Я постоянно использую свою сексуальную привлекательность против других людей. Я использую ее, чтобы раскрыть намерения человека, оценив выражение его глаз, чтобы получить чью-то преданность или преимущества. Чтобы выпутаться из сложных ситуаций.

Мое тело – это мое оружие.

Но я никогда не перехожу границу.

Смех заставляет меня посмотреть в сторону джакузи, и, как я и подозревала, все трое парней смотрят на меня.

Но сегодня я это сделала, так ведь?

Я не осознаю, что отступаю назад, до тех пор, пока Мэддок не протягивает руку и не хватает меня за запястье. Он слегка приподнимает подбородок, молча требуя, чтобы я перестала гонять в голове мысли, которые ему каким-то образом удается читать.

Пальцы касаются моей другой руки – это Ройс тянется за своей стопкой, и его прикосновение передает тот же самый посыл.

Затем передо мной появляется ладонь, и я смотрю на ее владельца. Кэптен.

Я вкладываю свою руку в его, переводя взгляд с Ройса на Мэддока и обратно на Кэптена.

Хотя мне и не нужна помощь, я позволяю ему вести меня вверх по ступенькам. Пусть даже я сама не знаю, хочу ли оказаться там. Пусть даже сейчас все смотрят на меня.

Я опускаюсь в воду, и, когда Мэддок хватает меня за бедра, я позволяю ему притянуть меня к себе на колени.

Хлоя переводит взгляд на меня, в ее глазах разгорается ярость.

Она отползает назад, облизывая губы в попытке скрыть свое неудовольствие. Потом позволяет струям медленно толкать ее влево, ближе к Ройсу, который, может, был бы и не против, но вокруг много других девушек, готовых поиграть, если он позовет.

Я встречаюсь с ним взглядом, чтобы убедиться, что он понимает, потому что не хочу сейчас ошибиться, и Ройс опускает глаза с моих волос с синими кончиками на мое лицо и коротко кивает.

Я сажусь прямо, и рука Мэддока скользит по моему животу, его подбородок прижимается к моим волосам.

И тут чувствую это – превосходство, которым обладают Брейшо. Я не должна использовать его, не должна принимать то, что Мэддок предлагает прямо сейчас, ровно дыша за моей спиной и обнимая жестом собственника.

Но я все равно это делаю.

Я смотрю на Хлою.

– Уходи.

Она начинает смеяться, но, когда понимает, что это кажется смешным только ей и ее подружке, улыбка медленно сходит с ее лица.

– Ты ведь не всерьез?

Я поднимаю свой стаканчик и делаю глоток, игнорируя ее.

– Ты слышала ее. Уходи. – Кэптен поднимается и смотрит на парочку.

Раздаются стоны и совсем ненужные всплески воды, и они все-таки выходят из джакузи, послушавшись приказа.

Лео наблюдает за нами с того самого места, где я его оставила. Его лицо ничего не выражает, зато тело говорит достаточно. Он отнюдь не доволен.

К черту и его тоже!

Я повышаю голос, чтобы он тоже мог слышать:

– На сегодняшнюю ночь, Хлоя, вся команда для тебя под запретом. Найди себе какой-нибудь другой член.

Хлоя злобно шагает прочь, а Лео на секунду встречается со мной взглядом, но ему не удается удержаться от мимолетного оскала.

Мускулы Мэддока на секунду напрягаются, и это заставляет меня думать, что он тоже его заметил. Но мне не хочется вставать между друзьями. Лео либо возьмет себя в руки, либо сам себя закопает.

Мне не нужно его уважение… но я не хочу быть с Брейшо такой ценой. Он был здесь до меня и останется после.

Рано или поздно меня отошлют обратно в мои трущобы – это лишь вопрос времени. Так всегда происходит.

Девчонкам из гетто не место в шикарных лесных домиках в компании коронованных богатеньких мальчиков и стервозных принцесс.

Мне хватает своих проблем, чтобы разбираться еще и с их.

И все же вот она я, уютно устроилась на коленях у короля. Его ладонь на моем животе добавляет мне уверенности, а принцы по обеим от нас сторонам – сил.

Это их мир, и я, похоже, оказалась в самом его центре.

Рэйвен

– Мы так и будем притворяться, будто вчера ночью не перевернули ее мир?

Боже мой.

– Ройс, заткнись на хрен! – сердито бросает Кэптен, а Мэддок качает головой.

– Что такого? – Он поворачивается на переднем сиденье, чтобы посмотреть на меня.

Я поднимаю руки и смотрю на него через пальцы. Ройс ухмыляется.

– Я шучу. Но вчера мне было просто необходимо потешить свое самолюбие – охренеть, тебе понадобилось целых десять лет, чтобы…

– Бро, заткнись. – Кэптен качает головой.

– Ладно. Но честно, Рэй-Рэй, ты боишься темноты? – Его темные глаза расширяются. – Вот уж ни за что бы не догадался!

– Коро-о-оче… – Я хмурюсь в штуку, и Ройс подмигивает мне и разворачивается обратно.

– Точно. Да, мы нашли то, что искали, так что спасибо, – говорит он, и… повисает тишина.

Ни Ройс, ни остальные больше не произносят ни слова, ну а я, конечно, не задаю вопросов.

Усевшись поудобнее, я стараюсь не обращать внимания на вдруг появившуюся на языке горечь. Это глупо, потому что у меня нет никакого права считать себя брошенной. Для этого мне нужно быть сначала «с ними», а сейчас я всего лишь… черт, да я понятия не имею, кто я!

Новенькая? Чужая? Игрушка?..

Стоп.

Я поднимаю глаза на Мэддока, который неторопливо встречается со мной взглядом.

– Что? – Несколько секунд он всматривается в мое лицо, а потом поджимает губы.

Я презрительно фыркаю и, запрокинув голову, горько смеюсь.

Уф, дурочка! Могла бы сразу догадаться.

– Рэйвен…

Ройс резко оборачивается. Я ловлю его вопросительный взгляд, потом встречаюсь глазами с Кэптеном в зеркале заднего вида.

– На хрен вас всех!

Отвлекающий фактор.

Вот что это было. Поэтому я здесь, поэтому они были такими дружелюбными в последнее время. Они подвозили меня в школу, делились со мной кое-какими вещами, позволяя через крохотную щелочку заглянуть в свой мир – и все для того, чтобы я расслабилась.

Всегда надо быть начеку – когда мне было двенадцать, этот жестокий урок мне помог усвоить мужик, который залез ко мне под одеяло, выбравшись из постели моей мамы.

Они знали, что я пойду бродить по окрестностям. Так уж я устроена. Они рассчитывали на то, что я рано или поздно наткнусь на ребят из Грейвена. Поэтому они меня не предупредили, не отдали гребаного приказа держаться от них подальше, как делали раньше.