— Хьюстон, у нас проблемы, — прикололся я, вызывая обеих тульп.

Но первой появилась та, которую я меньше всего хотел расспрашивать.

— Чо натворил? — как всегда, сходу постаралась меня сделать крайним только что появившаяся Лариса.

— Представь себе. Ничего. И, кстати, привет, — размеренно попытался я унять её тягу к рассуждениям, суть которых рано или поздно сведётся к тому, что «все мужики — козлы», — Просто мне совет насчёт одной девушки нужен, но ты, Лар, мне вряд ли подходишь, как советчица.

— Чо это вдруг?

— Представь себе, что у меня вот-вот состоится любовь с первого взгляда.

— Мозг мне не пудри. Если ты про эту малолетку, так ты на неё уже минуты три пялишься. Или ты где-то новое средство надыбал, для пролонгации первого взгляда? Скинешь потом адресок этого секс-шопа?

— Тебе она тоже понравилась?

— Я натуралка. А вот у них с сестрой, да и не только с сестрой… — спустя несколько секунд заметила моя тульпа — медик, — Должна отметить — тебе понравилась очень продвинутая девочка. Собственно, как и её старшенькая. Судя по калибру — папашка с ними развлекался, и вовсе не один раз. Или кто-то другой, из взрослых. Другими словами — эти девицы уже давно не девушки.

— Врёшь! — убеждённо заявил я, глядя на невинное лицо своей избранницы, — Погиб у них отец, и отчима убили. Хм-м… Правда, совсем недавно.

— Вот ещё. Нужно бы было. Просто я под их юбки заглянула. Там сам понимаешь, никаких панталончиков ещё не предусмотрено, так что всё очень даже хорошо видно и мне, как медику, вполне понятно. Могу уточнить на всякий случай. Желательно, чтобы они хоть чуть-чуть наклонились. Поможешь?

— Девушки, кто мне поможет определить, какие пряности бабушка в этот кекс добавила? — тут же сориентировался я, как только к нам на стол принесли свежую выпечку.

— Мм-м. Ваниль и немного корицы? — предположила старшая.

— Ваниль, какая-то ягода и возможно, спиртное, — довольно надолго зависла на кексом моя избранница.

— Бабушка? — взмахнул я рукой, вызывая эксперта в студию.

Шучу. Бабушку попросил, чтобы она рецептом поделилась.

— Ваниль, черника и ром, — с улыбкой поведала моя родственница, — Сочетание ванили и рома мне Ганнибалы подсказали, а чернику я уже сама добавила, ради тонкостей послевкусия.

— Точно, не девушки, — услышал я от Ларки установленный медицинский факт.

А ведь обидно-то как… Жуть.

Расстроился я настолько, что даже гостей не пошёл провожать, сказавшись больным, что выглядело крайне неприлично.

* * *

Как бы то ни было, а воспоминания о вечере, проведённом в банном комплексе деревеньки Арапово меня накрыли прямо перед сном. Как есть всё вдруг вспомнил.

Сама господская усадебка в этой деревеньке располагалась на берегу небольшого пруда, который снабжался водой из довольно мощного родника. Увидеть это было несложно — вода из родника весьма приличным потоком стекала в миниатюрный водоём по широкому желобу, сколоченному из трёх широких дубовых плах, обтёсанных вручную. В наличии имелись и мостки, ведущие к воде прямо от дверей бани.

— Что-то маловата лужица, тут даже не поплаваешь толком, — высказал я своё первое впечатление пареньку — провожатому, на что тот в ответ лишь загадочно хрюкнул.

— Вам сюда, барич. Если жара маловато, то крикните мне, я дров подкину, — открыл он передо мной тяжёлую дверь, собранную из толстой доски.

Следующую дверь я открыл уже сам и увидел Павла Исааковича, на коленях которого сидела молоденькая девица, одетая в стиле топлес.

— Вот и гость дорогой пожаловал! — бесцеремонно спустил дядюшка девицу с колен, легонько, но смачно наподдав ей ладошкой по заду, после чего она понятливо скрылась.

— А где все? — окинул я взглядом небольшой зал и стол, который свидетельствовал о том, что ещё не так давно на нём было полно всяких яств, но и сейчас оставалось не мало.

— Вениамин Петрович с нами изрядно «устал» и в дом ушёл, — ухмыльнулся дядя, браво подкручивая правый ус, — А Пётр в комнате отдыха. Девушку развлекает. Так он уж выйдет скоро, как мне кажется, — к чему-то прислушался Павел Исаакович.

Так-то в зале четыре двери: через одну я только что пришёл, вторая, низенькая и небольшая — это видимо в саму баню, а вот ещё две — пока непонятны. И может мне кажется, но из-за той, что слева, девичий гомон и смешки иногда слышны.

— А там что? — указал я на дверь, за которой скрылась наяда, сидевшая у Павла на коленях.

— Девки чаёвничают. Из дворовых. Эх, сейчас у Вениамина это дело в упадке. Так, чисто ради обмена их и держит, ну, я для выездов с гостями ещё, — с сожалением вздохнул дядя, — А вот раньше, при его отце бывало… А нет. Стоп. Этого я тебе не говорил.

— Париться пойдём? — спросил я у него, чтобы мои расспросы не показались назойливыми и Павел не замкнулся.

— А и пошли. Жара не боишься?

— Обожаю.

— Тогда дров бы подкинуть.

— Это легко, — поднялся я с места и крикнул, открыв дверь, — Парень, подкинь-ка дровишек, да побольше.

— Слушаюсь, барин, — отозвался мой провожатый.

— Ну, пошли. По-перву прогреешься, а париться позже начнём, — выдал дядя вполне верную установку, свидетельствующую о его правильном понимании русской бани.

Ох, мы и погрелись! Как дети малые устроили негласное соревнование, кто кого пересидит. Да ещё и поддавали нещадно время от времени.

Выскочили, когда уже обоим совсем невмочь стало, а потом с криками и уханьем упали с мостков в родниковую воду.

Эх, хороша водичка в местном роднике! А холодна-то как! Нам её потом в кувшине принесли — три — четыре глотка и зубы ломит.

Вернулись мы обратно бегом и сразу обратно в парную. Павел, так почти протрезвел по-моему. А когда с парилки вышли, там нас уже Пётр Исаакович поджидал, с парой запотевших бутылей, изрядным кувшином кваса и обновленными блюдами закусок.

— Может, разбавим наше суровое мужское застолье, — предложил он, когда вторая из стопок соколом прошла, и за ней и третья мелкой пташкой пролетела.

— Сань, ты как, не против? — переглянулся с братом Павел Исаакович.

— Не знаю, удобно ли. Крестьянские девки и мы — дворяне, — попытался я найти отмазку, призвав дворянское