– Что ты, Иван Петрович?

– Я? – переспросил Малышев. – Куда ж я?.. Конечно… Хотя…

– Что – хотя? – Орлов присел на корточки перед старшим сержантом.

– С каких это пор в Красной армии приказы обсуждаются? – Малышев в упор посмотрел в глаза Орлову. – Митинг, может, еще устроим, как в семнадцатом? Мне дядька рассказывал, идут они, значит, в атаку, их немец пулеметным огнем к земле прижал, лежит цепь, а председатель солдатского комитета объявляет, что ставится на голосование вопрос о продолжении атаки. Есть предложение продолжить переползанием. Кто «за»? Кто «против»? «Воздержался», мать его так? И поползли дальше, пока новое предложение не поступит… Или мы все-таки не в Красной армии?

Орлов встал, не отвечая.

– Малышев дело спрашивает, командир! – сказал Никита. – Если это не Красная армия, то кто тебя старшим назначил? И получается, что лично я могу послать тебя подальше…

– Не можешь, – усмехнулся Чалый, уже открыто наводя на него «ППШ». – Нет, конечно, попытаться ты можешь…

– Не нужно, полковник, – Никита указал взглядом на револьвер в своей левой руке. – Всякое может получиться.

– Убрали стволы! – крикнул Орлов, становясь между Никитой и Чалым. – Стволы – убрали!

В руке Таубе оказался «вальтер» образца тридцать восьмого года, Икрам, вскочив на ноги, словно из воздуха выхватил изогнутый кинжал в локоть длиной, а Дуглас выставил руки ладонями вперед. Пустые руки.

Малышев, наконец, добрался до своего автомата и щелкнул затвором. Теперь он был готов стрелять, оставалось понять – в кого.

Старший сержант медленно встал с песка, держа автомат в опущенной руке, стволом книзу.

– Слышь, Никита! – позвал Ставров, единственный, кто никак не отреагировал на суету с оружием. – Ты знаешь, как отсюда выбраться, если, скажем, убьешь Орлова и Чалого?

– Как же, убьет… – буркнул Чалый. – Я ему вот как убью… Гэбист хренов, мать его так…

Чалый попытался обойти Орлова, чтобы тот не заслонял собой Никиту, но Орлов схватил его автомат за ствол и пригнул к песку.

– Мы ж не знаем, где откроется воронка, – спокойно сказал Ставров.

Леонид взял пачку, которую ему привез Чалый, открыл ее, достал сигарету.

– У кого есть огонь? – спросил Ставров. – Жуть как курить хочется…

Конвей бросил ему зажигалку, Ставров поймал, чиркнул колесиком, прикурил. Бросил зажигалку обратно.

– Не знаешь ты, Никита. И никто не знает, кроме Орлова, случайно это у него получилось или специально. Так что, если будем решать, кого слушаться, а кого нет, то я, пожалуй, проголосую за старшего лейтенанта. То есть, простите, за подполковника. А ты, Никита? У нас какой век на дворе, Данила Ефимович? Пиратов, говоришь, еще нет?

– Шестнадцатый, – сказал Орлов. – Могу точнее…

– Зачем? Шестнадцатый век меня никогда не привлекал. Испанцам я здесь на фиг не нужен, чужих они, как я слышал, не жаловали в своей половине земного шара. Добираться домой… В Киеве было невесело в это время. Да и нигде не весело. Я, пожалуй, лучше к себе домой. Или на Базу. А ты как, Никита? Хочешь стать этим, как его, «попаданцем» в прошлое? Восстание индейцев поднимешь, империю сколотишь. Тут пока еще может получиться, испанцев мало, индейцев много – пока. А тут ты – умный, красивый, с автоматом и приемами самбо. И лошадей не боишься опять-таки… Историю изменишь, Никита? Или заткнешь свои вопросы и сомнения себе же в задницу, замолчишь и дотерпишь до окончания операции. А потом… Думаю, потом Орлов не станет тебя насильно удерживать. Энергетически это невыгодно, как мне кажется, насильно заставлять путешествовать во времени.

– Что скажешь, товарищ лейтенант? – спросил Орлов.

Никита с сомнением посмотрел вокруг.

– Значит, все готовы меня порвать за отца, командира и вождя! – констатировал Никита. – И значит, мне остается только именно заткнуть свое самомнение в то самое место…

Никита осторожно спустил курок нагана, отложил автомат.

Таубе облегченно вздохнул и поставил «вальтер» на предохранитель.

– Один только вопрос не влезает мне в задницу, товарищи путешественники во времени, – спокойно, почти ласково произнес Никита. – Один махонький вопрос. Причем не к Орлову, а к остальным. Можно я его задам?

– Да пошел ты… – начал Чалый, но Орлов кивнул:

– Давай спрашивай.

– Как полагаете, сколько человек может быть на двух парусниках шестнадцатого века? – самым невинным тоном спросил Никита. – Кто попробует угадать?

Все переглянулись, посмотрели на Орлова.

– Ответь им, товарищ подполковник, – улыбнулся ободряюще Никита. – Ты же знаешь?

– Знаю, – сказал Орлов.

– И?

– Полторы сотни на корабль, – сказал Орлов. – Они много народу потеряли на материке. А так могло быть до трехсот на борту.

– То есть нам еще и повезло… – радостно, очень радостно сообщил остальным Никита. – И если опустить этические и моральные моменты – в конце концов, чего их, агрессоров и империалистов, жалеть? Все равно ведь до Кадиса не доплыли… Так если все это опустить, то все равно остается вопрос: трех автоматов, пяти пистолетов, кинжала и – да – двух бутылок водки хватит на три сотни вооруженных до зубов испанцев? Кто как думает?

– Мать твою… – пробормотал Малышев.

Орлов взглянул на свои наручные часы, покачал головой.

– У меня есть предложение, дорогие пираты, – сказал Орлов. – Предлагаю сделать перерыв до вечера.

– А что так?

– Через час, – зловещим голосом произнес Орлов, – тот из вас, кто останется в живых, позавидует мертвым.

Севка не сразу сообразил, что его мобильник трезвонит уже пару минут. Собственно, он бы вообще не обратил внимания на старания телефона, если бы Богдан не сказал: «Твой сотовый».

Это хорошо, подумал Севка, отходя в сторону и доставая телефон из внутреннего кармана. Есть повод не отвечать с ходу на вопрос Богдана, можно вообще после короткого разговора помахать ему рукой и сказать, что вот срочно, что прямо бегом нужно на встречу. Девушка ждет, например. И что бы там вдогонку Богдан ни кричал, можно не оглядываться. На ходу звякнуть Косте, чтобы догонял, а потом уже вместе с ним решать, как быть дальше и как выкручиваться из этой ситуации.

Нет, можно, конечно, сказать Богдану всю правду, тем более что…

Номер высветился незнакомый.

Может, кто-то из группы решил предупредить, что заходил куратор и обещал нерадивого студента Залесского выпереть из университета за прогулы. Хотя Севка все телефоны девок из группы знал. Тогда, может, кто-то из ментовки. Очнулся, решил кое-что уточнить…