Рея, а в 595 (1199) г. он еще раз появился в этом же месте для укрощения непокорного эмира, но не мог воспрепятствовать образованию в Западной Мидии маленького государства с главным городом Хамадан; оно возникло при одном из эмиров Пехлеванов, существовало с 591 (1195) до 614 (1217) г., – причем за это время владетели его часто менялись, и окончило свое существование благодаря одному из халифов, а не хорезмшаху: последнему в те времена было выгодно иметь человека, который мог быть «буфером» между его владениями и владениями беспокойного Аббасида, отличавшегося, выражаясь современным языком, «зудом властолюбия».

Насколько на западе Насер был недоволен неожиданным возникновением новой силы, первоначальное местопребывание которой было так далеко, что едва ли упоминалось в его географии, силы, поселившейся теперь поблизости и начинавшей стеснять его, настолько же каракитаи и Гуриды на востоке не могли особенно восхищаться изумительными успехами владетеля Хорезма.

Что касается до первых, то прочность их государственного строя уже давно поколебалась; государства кочевников, которые большей частью зиждутся на случайном соединении различного рода племен, могут сдерживаться лишь ежовыми рукавицами; между тем, хотя по смерти Гур-хана ему и наследовала энергичная регентша, а за нею другие князья, но все они мало заботились о Трансоксании. Поэтому если Такаш и не был особенно счастлив в своих походах против их наместников в Самарканде (591, 593 = 1195, 1197 гг.), то нападений на свои владения с этой стороны ему нечего было опасаться. Гораздо более неприятны были столкновения с Гуридами, с которыми он имел довольно длинную пограничную линию.

Еще Ала ад-дин сумел в продолжение своего краткого царствования (544–551 = 1149–1156) воспользоваться внезапным падением султана Синджара: он завоевал округ Тохаристан с главным городом Бамияном, Бост в области Седжестана и полосу земли, пограничную с Хорасаном. Он, без сомнения, был одним из самых опасных людей, какие существовали тогда поблизости от исламских земель. Своих двух племянников, сыновей Беха ад-дина Сама, он из предосторожности держал в заключении. Ничто так не объясняет дух этого человека, как дружба его с ассасинами, которые в это время имели свои пристанища в не очень-то отдаленном Кухистане. Вестники перебегали от одного к другому, батиниты сотнями свободно расхаживали по стране и находились при дворе, – и можно было ожидать еще более идеального порядка вещей, как только Старец Гор и гуридский убийца-поджигатель соединятся для единодушного действия на благо исламского мира.

К счастью, мир избег хотя этого; султан Ала ад-дин умер в 551 (1156) г., а наследовавший ему сын Сейф ад-дин Мухаммед (551–558[158] = 1156–1163) как человек стоял гораздо выше. Он тотчас освободил своих двоюродных братьев, Гияс ад-дина Мухаммеда и Муызз[159] ад-дина Мухаммеда, велел схватить и обезглавить всех измаилитов, бывших в стране, и во всем поступал как истый правоверный суннит. По некоторым известиям, он был убит во время похода на тузов, которые напирали на Тохаристан, находившийся под властью одного из отдаленных родственников Гуридов.

По добровольному назначению народных начальников, на престол вступил его двоюродный брат Гияс ад-дин; с помощью своего брата, Муызз ад-дина, он в течение своего сорокалетнего царствования (558–599 = 1163–1203) создал из своего незначительного царства первоклассное государство. Братья вполне стоили друг друга, трудно решить, который из них был более коварен и низок. Но ни тот, ни другой не выказали себя безрассудными или слабыми; оба они напоминают Аббасида Мансура.

Первые годы царствования Гияса прошли в стараниях закруглить владения Гура присоединением нескольких соседних горных областей и, по возможности, завоевать Герат, который с трудом мог держаться под властью собственного эмира среди таких соседей, как тузы, Муайяд Нишапурский и владетель Гура. Но последнее не удалось так скоро; только в 588 (1192) г. этот важный город был окончательно взят. Более успешны зато были действия против тузов, которых прогнали из Балха, так что все проходы Гиндукуша были в руках Гуридов и всякое нападение с севера было крайне трудно. Теперь (569 = 1173/74) можно было спокойно очистить долины Кабула и Газны. Они также находились под властью тузов, которые изгнали возвратившегося на короткое время в прежнюю резиденцию рода Газневидов Хосрау-шаха (552–555[160] = 1157–1160) или сына его Хосрау-мелика (555–583 = 1160–1187); теперь тузы должны были уступить место Гуридам[161].

Новым государем Газны они сделали Муызз ад-дина и под его руководством направили в следующие годы все свои силы к покорению остальной части Газневидского царства, находившейся в Индии, и, по возможности, к распространению своей власти еще дальше этого. Подобно Махмуду Газневиду, Муызз составил свое войско из всевозможного бродячего люда: афганцев, гузов и турок. Последних он покупал тысячами, где только мог; из них двое турецких рабов, Тадж ад-дин Ильдиз и Кутб ад-дин Эйбек, вместе с его гуридским полководцем, Хусейн ибн Хармилем, или, вернее, еще до него, одержали самые большие победы. Первыми же и некоторыми из последующих походов Муызз руководил лично.

Несколько лет (570–571 = 1174/76) прошло в борьбе с народами, окружавшими проходы Кабула и Курама; но в 571 (1175/76) г. Муызз обратил свое оружие против самого Пенджаба. В то время власть Газневидов в Лахоре была уже поколеблена. Хосрау-мелик, последний представитель своего рода, был прямою противоположностью своего предка, первого Махмуда: он был любезный и безвредный человек, но отнюдь не властелин. Он походил на плохого покровителя Фирдоуси разве только тем, что и он покровительствовал поэтам; но турки и Гуриды были одинаково невосприимчивы к поэзии и умному разглагольствованию. В то время как Хосрау жил при своем дворе в Лахоре, в провинциях и зависящих от него индусских землях каждый наместник или раджа делал что ему вздумается; таким образом, нападающим не пришлось даже иметь дела с соединенными силами. В 571 (1175) г. пали Мултан, который снова находился во власти «карматов», и близко лежащий от него Утша; в 574 (1178) г. Муызз потерпел поражение в борьбе с раджой Нахравалы (севернее полуострова Гуджерата), но в следующие годы были сделаны значительные успехи; в 577 (1181) г. уже сам Лахор находился в опасности, в 578 (1182) г. была захвачена полоса земли к западу от Инда до его устьев, в 581 (1185/86) г. возобновлено нападение на столицу. Наконец в 582 (1186) г. Хосрау собрался отразить эти удары: он набрал войско из различных индусских племен и осадил Хусейна ибн Хармила в Сиалкоте, крепости, которая находилась в северной части Пенджаба и, предназначенная быть оплотом сделанных завоеваний, всегда была готова к обороне. Все было напрасно: Муызз пришел своим на помощь; Хосрау был заперт в Лахоре и