мы так к нему добры?

И каждый день, что пережит иль прожит,

Уже навек выходит из игры.

1975

«Под Новый год, когда зажглась звезда…»

Под Новый год, когда зажглась звезда

На елке, что мы украшали вместе,

Я упросил отца купить дрозда,

Пусть до весны поет он в доме песни.

И в тот же день отец дрозда принес.

И стало как-то веселее в доме.

Как брали летом мы птенцов из гнезд,

Так взял дрозда я в теплые ладони.

И дрозд нам пел, как будто тоже знал,

Что он свободу обретет весною.

И только кот, настырный, как шакал,

Был недоволен – и дроздом, и мною.

Прошла зима… Последний спал мороз.

Настало время с птицей расставаться.

Я вынес клетку… И веселый дрозд

Вдруг почему-то начал волноваться.

В прихожей было, как всегда, темно.

Пылала печь и освещала своды.

И дрозд решил, что этот свет – окно

И что за ним желанная свобода.

Влетел он в пламя, словно в небеса.

И я от ужаса и боли замер.

Отец ладонью мне утер глаза

И молча бросил клетку в то же пламя.

1998

«– Ну что ты плачешь, медсестра…»

Б. Н. Полевому

– Ну что ты плачешь, медсестра?

Уже пора забыть комбата…

– Не знаю…

Может, и пора. —

И улыбнулась виновато.

Среди веселья и печали

И этих праздничных огней

Сидят в кафе однополчане

В гостях у памяти своей.

Их стол стоит чуть-чуть в сторонке,

И, от всего отрешены,

Они поют в углу негромко

То, что певали в дни войны.

Потом встают, подняв стаканы,

И молча пьют за тех солдат,

Что на Руси

И в разных странах

Под обелисками лежат.

А рядом праздник отмечали

Их дети —

Внуки иль сыны,

Среди веселья и печали

Совсем не знавшие войны.

И кто-то молвил глуховато,

Как будто был в чем виноват:

– Вон там в углу сидят солдаты —

Давайте выпьем за солдат…

Все с мест мгновенно повскакали,

К столу затихшему пошли —

И о гвардейские стаканы

Звенела юность от души.

А после в круг входили парами.

Но, возымев над всеми власть,

Гостей поразбросала «барыня»,

И тут же пляска началась.

И медсестру какой-то парень

Вприсядку весело повел.

Он лихо по полу ударил,

И загудел в восторге пол.

Вот медсестра уже напротив

Выводит дробный перестук.

И, двадцать пять годочков сбросив,

Она рванулась в тесный круг.

Ей показалось на мгновенье,

Что где-то виделись они:

То ль вместе шли из окруженья

В те злые памятные дни,

То ль, раненого, с поля боя

Его тащила на себе.

Но парень был моложе вдвое,

Пока чужой в ее судьбе.

Смешалось все —

Улыбки, краски,

И молодость, и седина.

Нет ничего прекрасней пляски,

Когда от радости она.

Плясали бывшие солдаты,

Нежданно встретившись в пути

С солдатами семидесятых,

Еще мальчишками почти.

Плясали так они, как будто

Вот-вот закончилась война.

Как будто лишь одну минуту

Стоит над миром тишина.

1972

«Я хотел бы вернуться в юность…»

Я хотел бы вернуться в юность.

Не в журнал… А в те года,

Где от бед спасал нас юмор,

Не утративший стыда.

Я хотел бы вернуться в юность,

В беззаботность и восторг,

Где не надо было думать,

Что годам отмерен срок.

И где все должно случиться —

В отчем доме иль вдали.

И где мамы, как тигрицы,

В нас наивность берегли.

Я б в азарт хотел вернуться.

В ту романтику дворов,

Где была лишь пара бутцев

На ораву мастеров.

Где девчонки на скамейках

Так болели за футбол,

Что попробуй не забей-ка!

Засмеет прекрасный пол.

Мне бы вновь вернуться в юность…

Впрочем, я не уходил,

Коль на небе та же лунность,

В майских грезах – тот же пыл.

Так же мальчики на поле

Мяч гоняют поутру…

Я включаюсь поневоле

В эту вечную игру.

2004

«Жизнь моя – то долги, то потери…»

Жизнь моя – то долги, то потери…

Сколько я задолжал доброты

Тем, кто в дружбе мне искренне верил,

Наводил меж сердцами мосты.

Задолжал я сыновнюю нежность

Землякам на тверском берегу.

Пусть услышат мою безутешность

Все, пред кем я остался в долгу.

Я остался в долгу перед мамой,

Ожидавшей меня из разлук…

Наши встречи – как телеграммы.

Суета очертила свой круг.

Словно все мы расписаны свыше.

На счету каждый миг, каждый час.

Не успели войти – уже вышли…

Будто кто-то преследует нас.

Жизнь моя – то долги, то потери.

Близкий друг оборвал волшебство.

И оплакал неистовый Терек

Гениальные строки его.

Жизнь моя – то долги,