– Что такое? – удивилась Марфа, допивая остывший кофе. – Поперхнулся?

– Слушай… – выдавил он, холодея от собственных слов. – Ведь, если поглядеть со стороны, получается, что мне было выгодно исчезновение Люды! Она уплатила свою половину за дом, а расписки с меня не взяла. Ничего не взяла, хотя я предлагал! И сама же настояла на том, чтобы в документах было только мое имя. Марфа, клянусь, что я предлагал все оформить пополам!

– Верю, – кивнула она, внимательно глядя поверх края чашки.

– Ты-то веришь, а вот другие?! Все выглядит так, будто я облапошил Люду и убрал ее с дороги!

– Прекрати! – Она сделалась очень серьезной и поставила чашку на подоконник. – Если бы так считала милиция, тебя бы уже затаскали по допросам.

– Может, еще затаскают! Они же не знают, что дом мы покупали на паях! Я говорил там, что купил дом в Александрове, но про Людкины деньги ни слова! Зачем им это?

– Молодец, незачем, – поддержала женщина. – Милиция тебя не трогает, мать тоже не заподозрит, я тебе верю, а чужие… Какое тебе до них дело?

– Им может быть дело до меня! – в отчаянии воскликнул Дима. Он был поражен тем, что такие очевидные опасения до сих пор не приходили ему в голову. – Мать Люды знает, что та дала свои деньги! Еще бы не знать – они для этого продали свою дачу, в этом же районе! Это был просто клочок земли с развалюшкой, но дело-то в том, что оформлен он был на мать, и Люда ее уговорила! Не знаю как, знаю только, что мать ради нее пошла бы на все! Уж меня-то она точно не пощадит – дай ей только выйти из больницы! И без того уже вчера звонила!

– Что?! – подалась вперед Марфа. Эту ее позу – как будто охотничья собака берет след – Дима знал уже очень хорошо. – Когда звонила? Зачем?

– Представь – ей пришло в голову, что Люда должна была вернуться ко мне именно вчера! Неделю знать меня не хотела и вдруг очнулась!

– Что она сказала? О чем вы говорили? – жадно спрашивала женщина, пытаясь поймать Димин взгляд. – Ты ничего не сболтнул про меня?

– Про то, что ты в Москве?

– Да нет, черт! Про нас с тобой!

Дима усмехнулся и качнул головой:

– Интересно, в каком контексте я мог такое сболтнуть? Я вообще стараюсь говорить с ней на уровне «да» и «нет». По-моему, у нее не все дома.

– Просто у Елены Ивановны нервы не в порядке, – возразила Марфа. – Ничего удивительного – муж был алкоголиком, любовник – тоже… Вот уж кого точно не стоит спрашивать о настоящем отце Люды!

– Скажи, ты так хочешь разговорить Бельского из-за клада или из-за нее? – прямо спросил Дима.

Марфа прямо посмотрела ему в глаза, и в этом взгляде, горьком и одновременно вызывающем, Дима прочел ответ. «Что ж, может, так и надо. – Он первым не выдержал и отвел взгляд. – Она первой смирилась с ее… Смертью, да. Скорее всего, смертью. Теперь моя очередь, а потом… Потом ее матери. Вот тут-то мною и заинтересуется милиция. Обязательно заинтересуется – это будет очень похоже на похищение и убийство в корыстных целях. А что? Решил не отдавать сожительнице денег. Все шито-крыто. Таких дел миллион, и кто мне поверит, что я только слушался Люду!»

– Хозяйка! – раздался со двора протяжный окрик. – Идите сюда!

– Опять нашли какую-то дрянь, – пробормотала Марфа и исчезла за дверью. Дима ожидал, что она вернется через минуту – ему хотелось сочувствия, утешения, он чувствовал себя по-настоящему растерянным и прибитым. Угрызения совести его больше не терзали – их место занял страх. Страх перед вопросами, которые ему будут задавать, заранее не веря ответу, страх перед взглядами, которые будут на него бросать… И в этих взглядах он прочтет свой приговор – «убийца»! «А кто же еще? – Он бессильно опустился на продавленный топчан, стиснул виски руками. – Убийца, заказчик, а она – обманутая жертва. Что я сейчас делаю? Эти ямы… Да они в буквальном смысле роются для меня! Ведь всякий скажет, что мне была важна не пропавшая невеста, а этот участок, что я начал на нем какие-то странные работы, буквально неделю спустя после ее исчезновения! За такой срок у близкого человека даже первое горе не уляжется, а я… А если они узнают о Марфе?!»

– Дима, иди сюда!

Ее голос звучал возбужденно и звонко, в нем как будто звенел серебряный колокольчик. Дима повернул голову, прислушиваясь, и вдруг вскочил. «А если… Есть?!»

На этот раз действительно откопали кое-что интересное. Младший таджик, откликавшийся на имя Иштымбек, сбегал за киркой и, спрыгнув на дно ямы, в несколько ударов зачистил то, на что наткнулись лопаты.

– Каменная кладка. – У Марфы лихорадочно горели глаза. – Кирпич или камень?

– Камень! – рапортовал Иштымбек.

– Копайте вглубь и вбок, – показала женщина, выхватив у него кирку и начертив на земле стрелу. – Один копает вглубь, пока камень не кончится, другой – вправо.

– Вы это искали? – простодушно спросил Иштымбек, отчего у Марфы заметно исказилось лицо.

– Не знаю, – ответила она, проявляя железную выдержку. Ее голос прозвучал на удивление равнодушно. – Тут когда-то стоял другой дом, а вот места мы не знаем. Может, сейчас нашли старый фундамент или кусок стены? В общем, все это надо зачистить, прежде чем строить что-то другое.

Последняя фраза прозвучала достаточно туманно и совершенно не вязалась со строительными технологиями, но таджики возражать не стали. Они снова взялись за лопаты, сгрудившись около ямы, а заговорщики отошли к калитке. Марфа схватила и крепко пожала руку любовника:

– Сердцем чую, это оно! У Фуниковых был каменный дом? Ведь, наверное, каменный?

– Не знаю… Тогда все было по больше части деревянное…

– Врешь? – не поверила женщина. – А Кремль? А собор Василия Блаженного?

– Да то – царский дворец, соборы, а это – дом какого-то казначея!

– Думаешь, он мало нахапал? Это же, по нынешним временам, был бы особняк министра финансов! Что с ним сделал Иван Грозный? С живого снял кожу? Значит, нахапал, значит, дом был каменный!

– Да он за измену с него снял кожу, – рассердился Дима. – И не ори, на тебя уже таджики смотрят!

Марфа перешла на шепот и с лихорадочной убежденностью заявила, что много ожидает от этого куска стены. Наверняка они нашли часть фундамента, теперь надо выяснить, где внешняя граница, где внутренняя. Клад могли зарыть как внутри дома, так и вне его, но логичнее сперва поискать внутри.

– Как ты думаешь – дом был большой?

– Боярский-то? Значительный, я думаю.

– А участок – всего четыре сотки! – обеспокоенно произнесла Марфа. – Мог на таком клочке уместиться казначейский дом? Может, у нас только самый уголок, где вообще нет ничего, а клад у соседей?

– В любом случае, этот клочок – все, что у нас есть. – здраво заметил Дима. – И погоди переживать – это может оказаться стеной куда более позднего времени.