— Я ее предупрежу, прежде чем вы войдете.. Мы миновали галерею. Тут все мои предки, позже детально изучу все портреты.

На последней ступеньке женщина остановилась. Она посмотрела на меня, и у меня чуть сердце не выскочило из груди от страха.

— Вы видели своего отца? Я утвердительно кивнула.

— А мисс… Анабель? — Ее голос слегка дрогнул, и тогда я поняла, ведь ее лицо мне немного знакомо. Она приносила еду на наш пикник. Это та, которая всегда говорит, что думает, никогда не лжет и редко высказывает приятные вещи о ком-либо. Я напрягала память, как же ее зовут? Джанет, конечно. Но я не попадусь на удочку, пока не удостоверюсь, что она действительно Джанет.

— Да, я видела их обоих.

— Как они?

— Они были счастливы вместе. Мой отец занимался полезной работой на острове, — яростно заговорила я.

— До нас только дошли слухи о взрыве или что-то там такое.

— Произошло извержение вулкана.

— Что бы там ни было, они оба мертвы. Мисс Анабель отличалась своенравием, но у нее был добрый характер…

— Ты права.

Она снова бросила взгляд в мою сторону, потом пожала плечами.

— Ей не следовало так поступать. — Она остановилась у двери и постучала.

— Войдите, — раздался голос.

Джанет повернулась ко мне и прижала палец к губам.

— Это ты, Джанет?

— Да, миссис Мейтленд.

Я оказалась права. Это Джанет. Я делаю успехи.

— Миссис Мейтленд, Сюзанна приехала.

Я вошла в комнату. Вот Эмералд, жена Дэвида, которого на дуэли убил мой отец. Она сидела в кресле, спиной к свету. Она высокая и худая, лицо бледное, волосы начали серебриться.

— Сюзанна… — начала она.

— О, тетя Эмералд, я рада вас видеть.

— Думала, ты не вернешься, — ее голос звучал раздраженно.

— Мне надо было уладить массу дел. — Я поцеловала ее пергаментную щеку.

— Как ужасно… бедный Эсмонд, — запричитала она.

— Я знаю, — пробормотала я.

— Эта жуткая внезапная болезнь. Он прекрасно себя чувствовал за неделю до смерти. Вдруг заболел и через неделю его не стало.

— Что с ним случилось?

— Какая-то лихорадка… сопровождающаяся желудочным расстройством. Если б Элизабет была жива! Она всегда меня успокаивала. Малком практичный человек, все устроил… Моя дорогая Сюзанна, мы должны вместе оплакивать Эсмонда. Я знаю, вы собирались пожениться, но он мой единственный сын. Все, что у меня было. Теперь никого не осталось.

— Мы будем поддерживать друг друга, — успокаивала я.

Она всхлипнула.

— Неуместно, правда?

Я не знала, что ответить, и погладила ее по ладони.

— Будем продолжать жить. Надеюсь, ты не выгонишь меня из замка.

— Тетя Эмералд! Как вы можете!

— Ну, у меня больше нет таких прав, как при жизни Эсмонда. Ну ничего. Чему быть — тому быть. Как это огорчительно.

— Я не собираюсь никого тревожить, — заверила я. — Хочу, чтобы все шло по-прежнему.

— Твое путешествие пошло тебе на пользу, Сюзанна.

— Хотите сказать, я изменилась?

— Не уверена. Просто мы давно не виделись. Ты кажешься другой. Наверняка длительные путешествия меняют людей.

— Каким образом, тетя Эмералд? — озабоченно поинтересовалась я.

— Просто кажется… ты раньше всегда была черствая, Сюзанна.

— Расскажите мне о своих глазах, тетя Эмералд.

— Они постепенно видят все хуже.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Нет, у многих катаракта. Придется терпеть.

— Мне очень жаль.

— Вот это я и хотела сказать. Ты стала сердечнее, мягче. Говоришь, как будто тебе не безразлично. Я никогда не думала, что ты вспоминаешь о моих глазах.

Я отвернулась. Она считала мой вопрос о ее глазах проявлением вежливости. Я искренне жалела ее, но все же не могла не испытывать облегчения в данной ситуации.

— Хочешь чаю? — предложила она. — Или сначала пойдешь к себе?

Но мне еще надо найти свою комнату. Если подожду, пока принесут багаж, то узнаю ее по чемоданам.

— Интересно, принесли уже мой багаж?

— Позвони в звонок. Я прикажу принести нам чай, и нам сообщат, когда доставят твои вещи.

Вернулась Джанет.

— Попроси подать нам чаю, Джанет, — сказала Эмералд.

Джанет кивнула и вышла.

— Джанет не меняется, — рискнула я.

— Джанет… о, она слишком прямолинейна, если хочешь знать мое мнение. Считает себя привилегированной. Я удивилась, когда она осталась у нас после побега твоего отца. Ты помнишь, она пришла с Анабель. Ты видела Анабель?

— Да.

— На том смехотворном острове! Порой мне кажется, в Мейтлендах есть гены безумия.

— Весьма возможно, — засмеялась я.

— Тот кошмар. Два родных брата… Я никогда не смогу забыть. Я рада, что Эсмонд был тогда мал и не мог узнать причины. А потом Джоэл уезжает на тот остров и живет как набоб. Твой отец всегда любил рисоваться. Да и Дэвид не меньше. Я породнилась со странным семейством.

— Тетя Эмералд, все это было так давно.

— Ты мне должна все рассказать… о них… обо всем.

— Когда-нибудь обязательно расскажу, — пообещала я.

Подали чай.

— Сюзанна, разливай. Я не очень хорошо вижу, боюсь пролить на блюдце.

Я налила чашку и подала ей. На тарелке хлеб, масло, печенье.

— Эсмонд места себе не находил после твоего отъезда, — продолжала она. — Неужели ты не могла приехать пораньше?

— Я проделала такой долгий путь, а добравшись до места, мне захотелось там погостить.

— Надо же! Нашла, где скрывается отец! А потом отправилась в Сидней, и именно в это время весь остров погибает. Финал, достойный мелодрамы.

— Это было ужасно, — вырвалось у меня.

— Но тебя это не коснулось, Сюзанна.

— Иногда мне хочется… — осеклась я.

Она ждет. Мне надо быть осторожней со словами. Нельзя проявлять свои искренние чувства. Видимо, Сюзанна с безразличием относилась ко всему, что ее не касалось непосредственно.

— Иногда мне хочется, чтобы они все поехали бы со мной тогда в Сидней, — неубедительно закончила я фразу. — Расскажи мне лучше об Эсмонде.

После некоторого молчания она сообщила:

— У него повторилась та неизвестная болезнь, приступ которой случился перед твоим отъездом. Помнишь?