София пожала плечами. Нет, они не касались этой темы. Но ведь наверняка…

– Скажи мне, София, как тебе удалось выйти замуж за графа? Может, у него тяжеловато с деньгами и он надеется на приданое?

И вновь он заставляет ее чувствовать себя не заслуживающей чьей-либо любви или хорошего отношения. Ей хотелось заставить деда уйти, но она промолчала. Со временем он узнает про ребенка, и его комментарии станут еще более язвительными, еще более унизительными.

Он отмахнулся, словно это было и неважно.

– Однако сейчас ты попала в приличное общество. Графини не ухаживают за больными. Ты отвергла мой совет и надежды на пристойное поведение для женщины в обществе, но сейчас ты должна соответствовать своему положению и вести себя прилично. Я не хочу, чтобы ты навлекла на нашу семью еще больше позора.

– Я не оставлю свою мечту стать врачом.

Направляясь в гостиную, Хейден улыбался. Сегодняшний день прошел хорошо. Он полагал, что подошел чуть ближе к тому, чтобы завоевать сердце Софии. Временами она открыто улыбалась, а когда он сказал ей о собаке, казалось, она готова была расцеловать не только его, но и сенбернара. А теперь еще и ее дедушка приехал. Как, наверное, довольна его жена, что ее единственный родственник в Лондоне.

– Милорд, – обратился к нему Хоторн.

Хейден развернулся.

– Да?

– Я дал распоряжения миссис Бичем, чтобы одна из горничных подготовила зеленую спальню, если родственник их светлости захочет остаться.

– А, великолепно. – Он похлопал дворецкого по спине. – Ты отлично выполняешь свою работу, старина.

Дворецкий моргнул. Его костлявые щеки покраснели.

– Э… э… спасибо, милорд.

– У меня прекрасное настроение, Хоторн. Прибавь прислуге зарплату.

Хоторн удивленно округлил глаза.

– Но годичная прибавка была только в прошлом месяце.

– В самом деле?

– Точно, сэр.

– Прибавь еще. И себя не забудь.

Мужчина улыбнулся, обнажив желтоватые зубы.

– Если вам так будет угодно, милорд.

– Именно. Кстати, скажите повару немедленно что-нибудь приготовить.

– Алиса принесет поднос с минуты на минуту.

– Хорошо, – сказал Хейден. И он мог поклясться, что, уходя, обычно невозмутимый дворецкий насвистывал ирландскую джигу.

Внимание Хейдена привлек голос деда Софии, доносившийся из гостиной.

– Ты должна следовать светским правилам, – назидательным тоном вещал Камден. – Ты недалекая, глупая, упрямая девчонка, не знающая чувства приличий. Надеюсь, твой муж поставит тебя на место!

Хейден сжал кулаки. Как смеет он унижать Софию! Она исключительно умна. «Я вызову этого старикана на дуэль и пристрелю его». И что он имел в виду, говоря «поставить ее на место»? Он подразумевал рукоприкладство? Неужели он считает, что женщину следует держать в подчинении с помощью кулаков?

Он распахнул дверь. Худой, седовласый болван повернулся и улыбнулся ему. На лице Софии не было прежнего безоблачного выражения. Казалось, все ее тело излучает дискомфорт. Но он о ней позаботится. Никто не смеет обижать его жену ни словом, ни делом. Он не позволит.

– София, – высокомерным тоном обратился к ней дед, – ты не собираешься представить меня его светлости?

– Хейден, это мой двоюродный дедушка Чарлз Камден. Дядя Чарлз, мой муж, лорд Хейден Уэстфилд.

Граф подошел к Чарлзу Камдену и протянул ему руку. Старый шельмец с улыбкой пожал ее. Хейден так сильно стиснул его пальцы, подумав, что может и оторвать один из них. Улыбка испарилась с губ Камдена. Он побледнел.

– Рад познакомиться, мистер Камден. Что привело вас в наш город? Завещание?

Он отпустил руку старика. Было заметно, как Камден сглотнул.

– Разумеется, моя племянница. Давно ее не видел.

Внимание всех приковал чайный поднос, который вкатила в комнату горничная. Алиса поставила серебряный поднос рядом с оттоманкой.

– Спасибо, Алиса, – поблагодарила ее София.

Горничная поклонилась и вышла. Камден нахмурился.

– София, никогда не улыбайся слугам и не благодари их. Это внушает им чувство самодовольства.

Хейден почувствовал желание открыть окно и вышвырнуть пустозвона.

– Моя прислуга очень любит леди Уэстфилд.

Старикан вскинул голову.

– А вы не думаете, лорд Уэстфилд, что слуги должны чувствовать, что их работа, в лучшем случае, нестабильна?

– Я полагаю, что какие бы порядки ни устанавливала моя любезная супруга, они будут наилучшими.

Хейден взял ее руку, поднес пальцы к губам и поцеловал их. София моргнула. Было заметно, как старик ощетинился.

– Пожалуйста, располагайтесь, сэр. – София села и указала на стул. – Вы пьете чай с молоком, если я правильно помню.

Грубиян кивнул и сел. София налила чаю и добавила немного молока.

– Слишком много! – рявкнул Камден.

Хейден зарычал. Старик посмотрел на него, София тоже. Он кашлянул.

– Простите, что-то попало в горло.

– Чаю, Хейден? – предложила София.

– Спасибо, но нет, дорогая.

София и себе не стала наливать чаю. Она откинулась назад, распрямив плечи, как будто боялась, что если будет хоть немного сутулиться, то ей достанется линейкой по рукам. Может, он ее бил, когда она была ребенком? Мерзавец!

– Уэстфилд, не могли бы мы приватно обсудить вопрос приданого Софии?

София бросила на старика озадаченный взгляд, потом встала.

– Предоставляю вам возможность сделать это.

Хейден поднялся, демонстрируя приличествующее уважение. Старик остался сидеть.

– Дядя, – обратилась к нему София, – приглашаем вас остановиться у нас на время вашего пребывания в Лондоне.

Камден наконец встал и поставил чашку на стол.

– С большим удовольствием.

Едва София вышла из комнаты, Хейден положил тяжелую руку на плечо Камдена.

– Послушай, старый козел. Можешь подавиться своим чертовым приданым.

У Камдена глаза чуть не выскочили из орбит.

– Что?

– Ты меня слышал. И не смей называть мою жену глупой.

– Я… Я не…

– Ты назвал. И если подобное повторится, мне доставит невероятное удовольствие твое разорение. Я доступно выразился?

Мужчина достал платок из кармана и вытер блестящий лоб.

– Сейчас, – продолжил Хейден, – вы принесете извинения моей жене и скажете, что вы уезжаете из Лондона. Скажете, что неотложное дело требует вашего присутствия в Нортумберленде. А если вы когда-нибудь снова появитесь здесь, я скормлю вас своей собаке.