– Зато они благодарны таким, как Кэмпбеллы и Мак-Кензи, которые подняли войска, чтобы встать на сторону англичан.

– Все это в прошлом, – тон Ротвелла был примирительным. – Сейчас мы должны научиться жить в мире и согласии.

– Этого не случится. Даже те, кто поддерживает Георга, не вполне уверены, что он делает все, чтобы подданным жилось лучше. Он не более популярен в Эдинбурге, чем в Инвернессе.

«В Лондоне король Георг тоже не очень-то популярен», – подумал Ротвелл, но вслух ничего не сказал. Он не терял надежды убедить Мак-Друмина в своей правоте и поэтому охотно принимал предложения посетить даже самые отдаленные участки Долины Друмин.

Иногда с ним ездил Джеймс, но все чаще и чаще стал отказываться от их компании, ссылаясь на то, что хочется порисовать в одиночестве или посетить кого-нибудь из заболевших местных жителей и оказать посильную помощь. Несколько раз Ротвелл заставал брата в обществе юного Иана Мак-Кейна. Похоже, его развлекали истории смышленого выдумщика, но не исключено, что Джеймс увлекся своенравной, но красивой сестрой Иана и старался подобраться поближе через брата.

Ротвеллу нравились поездки с Мак-Друмином. Он с удовольствием слушал всевозможные забавные истории, которыми Мак-Друмин смешил графа до слез. Словоохотливый шотландец поведал о горце, ухитрившемся спрятать бочонки с виски прямо в кафедре проповедника, но особенно рассмешила история, как Мак-Друмин с друзьями напугал новоиспеченного акцизного чиновника, как-то заночевавшего в его доме. Проснувшись утром, он увидел в окно человека, одетого в форму офицера, повешенного на дереве. Перепуганному до смерти новичку сказали, что это его предшественник. На самом деле это было ничто иное, как набитое соломой чучело.

Кроме всего прочего, поездки с Мак-Друмином избавили Ротвелла от необходимости проводить слишком много времени в обществе Мэгги. Он не боялся не устоять перед искушением и уступить желанию, но чувствовал – девушка не верит, что он не выдаст властям Мак-Друмина. Он видел, Мэгги не одобряет, что отец с готовностью показывает любой участок Долины Друмин. Она целыми днями хлопотала по дому, хотя граф не мог понять, чем, собственно, занята. Ясно было только одно Мэгги твердо решила держать его на расстоянии и в последние дни они едва перекинулись парой фраз. С Джеймсом она тоже почти не разговаривала и отказалась навестить Кейт, когда Иан сообщил, что та желает видеть подругу. Ротвелл вполне понимал ее – и Джеймс, и Кейт находили ситуацию с так называемой «женитьбой» забавной и частенько шутили по этому поводу. А Джеймса, похоже, восхищала изобретательность Кейт, и он почти открыто говорил об этом брату.

Всякий раз, оставаясь с Мак-Друмином наедине, Ротвелл заводил речь о том, что нужно заняться чем-нибудь еще, а не только нелегально производить виски.

– Что будет с людьми, если вас арестуют за неуплату налогов на виски? – как-то спросил он.

Мак-Друмин ухмыльнулся:

– Поскольку меня вряд ли поймают, волноваться не о чем. Налог – полнейшая несправедливость, это ясно как день. Англичане делают джин, и никто не требует с них налог. Дешевый джин гораздо губительнее для здоровья, чем глоток доброго шотландского виски.

– Но разве виски не делает человека пьяным? – не удержался от вопроса Ротвелл.

– Это не виски делает человека пьяным, это он сам делает себя таковым, когда пьет его слишком много. И если ты увидишь здесь в горах столько же пьяных, сколько на квадратной миле в Лондоне, я буду крайне изумлен.

На это заявление у Ротвелла не нашлось ответа. Действительно, за все время пребывания в Шотландии он не видел ни одного пьяного, хотя местные жители прикладывались к бутылке с виски по несколько раз в день. Везде, куда бы они с Мак-Друмином не заходили, им предлагали выпить. Казалось, у каждого хозяина наготове стаканчик. Если бы Ротвелла попросили сделать выбор между французским бренди и шотландским виски из Долины Друмин, теперь он выбрал бы последнее.

Как-то раз во время очередной поездки Мак-Друмин неожиданно сказал:

– По отношению к моей дочери ты выбрал неправильную политику, парень.

Ротвелл не понял, о чем речь, поэтому осторожно ответил:

– Не считаю, что вообще веду по отношению к ней какую-либо политику.

– Вот поэтому я и хотел бы уберечь тебя от возможной ошибки. Тебе не следовало говорить Мэгги, что она не должна разгуливать по горам в одиночку. Ведь она здесь полноправная хозяйка! Кому как не ей нужно постоянно быть в курсе всего происходящего в Долине Друмин? Не дума ешь же ты, что твоя жена будет целыми днями сидеть дома и смотреть в окно?

– Послушай, Мак-Друмин. – сухо сказал Ротвелл. – Я не передумал аннулировать брак и сделаю это при первой возможности. Но в настоящее время считаю: ей опасно расхаживать по холмам без сопровождения одного или даже двух вооруженных мужчин. Согласись, ведь ты тоже так думаешь. За эту неделю произошло немало нападений на женщин и мужчин со стороны Кэмпбелла и ему подобных. Неужели тебя не заботит безопасность собственной дочери? Ведь она вполне может пострадать от негодяев вроде Фергуса Кэмпбелла!

– Ее предупредят, если по Долине Друмин станут рыскать чужаки, – спокойно возразил Мак-Друмин. – Ни один мужчина не посмеет прикоснуться к ней пальцем, разве что последний болван или отчаянный смельчак.

– Тем не менее мне это не нравится. Она должна делать так, как ей сказано.

– Ответь-ка мне, парень, – тон Мак-Друмина был вкрадчивым, т всегда ли англичанки делают то, что велено?

– Если знают, что это для их же пользы, то – да, – Ротвелл старался не вспоминать о выходках Лидии.

– Ясно. Полагаю, теперь ты скажешь, что они всегда соглашаются с мнением своих мужей и отцов.

Ротвелл хотел кивнуть, но вовремя понял: Мак-Друмин подтрунивает над ним – и ухмыльнулся.

– Нужно быть совершенным болваном, чтобы сказать такое. Когда-нибудь ты познакомишься с моей сестрой и узнаешь, каковы бывают англичанки! – он подождал, пока Мак-Друмин что-нибудь ответит, но тот лишь выжидательно молчал. Ротвелл вздохнул. – Ладно. Я постараюсь проявлять больше дипломатичности в общении с твоей дочерью, но все же попытаюсь убедить не ходить далеко от дома без сопровождения. По крайней мере, в течение того времени, пока мы считаемся мужем и женой.

Мак-Друмин расплылся в довольной улыбке. На развилке дорог он указал Ротвеллу налево, и мужчины продолжили путь.

Порой Ротвелл опасался, что хитрый шотландец прочтет его сокровенные мысли, А опасаться было чего, поскольку он думал о его дочери не как о мисс Мак-Друмин, а исключительно как о Мэгги, молодой женщине, с которой ему безумно хотелось заняться любовью. Он чувствовал, как твердое решение расторгнуть нелепый брак постепенно сменяется желанием связать с Мэгги свою дальнейшую жизнь. Скорее всего, Мак-Друмин давно заметил в нем эту перемену, отсюда довольные усмешки и вечно приподнятое настроение.

Хорошо, что Ротвелл не спросил сегодня о ее планах, думала Мэгги, идя по узкой тропинке среди зарослей ежевики. Граф и отец уехали сразу же после завтрака, а Джеймс отправился рисовать. Он установил мольберт в северной гостиной – небольшой, но уютной комнате, в которой, по мнению художника, много света. Когда Мэгги попросила взглянуть на картину, Джеймс с милой улыбкой ответил отказом, пояснив, что это сюрприз. Только один Иан видел картину, но молчал как рыба. В последнее время их постоянно видели вместе, похоже, Джеймсу действительно нравился сообразительный мальчуган, а тот, в свою очередь, восхищенно ловил каждое слово молодого англичанина и ходил за ним по пятам, как преданный щенок.